Наследная ведунка

– С чего бы это? – пытаясь повторить удачный манёвр, я перекинула метёлку из руки в руку, но оказалась не так проворна и чуть было не упустила рукоять.

Коротышка скучающе зевнул и равнодушно указал мне за спину:

– А вот поэтому.

И мне действительно стало сложно дышать. А как подышишь, когда тебя поверх рук страстно обнимает огромный горняк, сильно недовольный знакомством с чудодейственными свойствами остёг-травы?

– Привет, – басом поздоровался он.

Я сходу лягнула пяткой в голень, но здоровяк этого, кажется, и не заметил. Зато заметил коротышка: когда он приблизился, дабы исполнить злодейский долг – позлорадствовать, я отклонилась назад, упираясь в бугая, и брыкнулась сразу двумя ногами. Недорослик пролетел на бреющем полёте до самой печи, сшиб лавку, запутался в одеяле и при этом не забывал обзывать меня такими нелестными словами, что, не торчи снаружи его крошечные умилительные ботиночки, я бы даже оскорбилась.

Что ж, выпускать меня подобру никто явно не собирался. Значит, и я никому не задолжала «поздорову».

– Как убывает месяц, как иссыхает ручей…

– Чегой-то она бормочет? – первым забеспокоился горняк.

– ..как желтеет ковыль, как гниёт мертвечина…

– Эй! – коротышка высвободился и замахнулся сковородой, но подойти ближе не решился. – Эй ты, ногастая! Давай полегче! Эй, ты чего?!

– …так и тебе убывать-иссыхать, гнить-желтеть, дурачина, – продолжала я, очень надеясь, что наспех сочинённый нескладный заговор, если не подействует, то хотя бы достаточно напугает воришек. И тут я не просчиталась.

– Морис! Забери её! – горняк отпустил меня и торопливо подпихнул в сторону коротышки, но тот вспрыгнул на скамью (ути божечки! Теперь он почти одного роста со мной!) и принялся размахивать посудиной, больше надеясь не подпустить меня, чем вырубить.

– Сам держи! Да заткни ей рот скорее, а то точно проклянёт!

– Вот ты и заткни! Тьфу-тьфу-тьфу! – здоровяк плевал то через одно, то через другое плечо, не в состоянии вспомнить, которое из действий отводит сглаз.

А я сильнее нагнетала обстановочку: тянула скрюченные пальцы, душила воздух и коротко бросалась то на одного, то на другого преступника. Мужики крутили кукиши, по поверьям, способные защитить от дурных взглядов, а на деле только их провоцирующие. Боялись. Но из избы выпускать не спешили…

Я метнулась к выходу, максимально устрашающе выпучивая глаза. Лысый и без того вот-вот попытается на стену от меня влезть, авось шуганётся… Но вместо того, чтобы броситься в сторону, он рухнул на колени и заорал:

– Смилуйся, матушка!

А затормозить я не успела. Так и налетела на горняка, врезалась и растянулась на полу.

– Вяжи!

Обычно топот маленьких ножек заставляет женщин умиляться. Но не в тех случаях, когда ножки принадлежат коротышке-грабителю. Недорослик прихватил с собой одеяло, накинул мне на голову и уцепился всеми конечностями, чтобы не освободилась.

Судя по звуку, кто-то задумчиво поскрёб щетину на затылке:

– Нести верёвку?

– А сам как думаешь?! И кляп!

– А ты рот ей зажми пятернёй.

Я идею поддержала, с готовностью сжав зубы.

– Ай! Кусается, дылда!

– М-м-м! Я тебя сейчас так покусаю, век помнить будешь! М-м-м!

Кляп мужики всё-таки нашли. И с явным облегчением сунули мне в рот вместе с куском одеяла. Ну, вот тебе и непобедимая ведунка. Столько видела, стольких пережила… А помру по собственной глупости и высокомерию. Ну, это у нас семейное…

Дверь хлопнула, когда я уже продумывала страшное проклятие, которым награжу убивцев перед гибелью: всем известно, последнее ведьминское слово держится чудо как хорошо, даже если сочинилось наспех (это, конечно, при условии, что его вообще удастся произнести).

– Нет, вы представляете?! Всюду поганые конкуренты! – начал знакомый голос, тут же наполнившийся возмущением: – Чего ещё вы тут устроили?!

Все четыре руки… Эм, ладно, две ручищи и две ручонки, разом меня отпустили.

– Это не я! – торопливо заверил бас.

– Она сама заявилась! – наябедничал писклявый голосок.

– Ведунка?!

Вис одним движением распутал одеяло. Вытаскивая кляп, чуть не поплатился пальцем, но вовремя его отдёрнул. Рывком поднял, отряхнул, пригладил растрёпанные волосы. Горняк подхватил валяющуюся рядом сумку, бочком приблизился и подал, глядя в сторону.

– Право, нам очень-очень неловко! – руки воришки двигались так ловко, что, пока я успевала заметить, как они пошарили в моей котомке, впору уже было негодовать, что слишком задержались пониже талии. – Произошло ужасное недоразумение! Не подумай плохого, мы люди честные…

Я вырвала поклажу, повесила на плечо и откинула назад, подальше от шаловливых ручонок:

– Засуньте эту свою честность, знаете куда?

– Так, а что, кто-то её без согласования доставал?! – сурово обернулся Вис к подельникам, но даже я углядела плохо скрытые смешинки в его глазах.

Здоровяк и коротыш насупились, горняк смущённо шаркнул ножкой.

– Она первая начала, – пожаловался он.

Вор только руками развёл и снова повернулся ко мне:

– Ну что с них взять! Не держи зла, ведунка! Они головушкой малость стукнутые… А как же иначе-то, когда мы с братьями скрываемся от страшной опасности?!