Наследник

— Итак, вы ждете от меня вполне определенного ответа, без всякого права выбора? — Игнорируя Игоря Станиславовича, обратился я к сидевшим напротив. И не ошибся.

— Мак…

— Заткнись. — Коротко оборвал его «Юл Бриннер», и Игорь Станиславович сразу как-то съежился, сник. Нехорошо усмехнувшись, он посмотрел мне в глаза.

И куда только делось сходство с комическим персонажем? Вот уж действительно — Юл Бриннер. Ковбой, глядящий на врага через прорезь прицела.

— Право выбора есть всегда. Просто некоторые делают неправильный выбор.

С этим поспорить было сложно. Особенно мне не понравился едва проскользнувший в этих словах мрачный намек.

— Почему вы так не хотите, что бы я это сделал? — Напрямик спросил я.

— Во-первых… ну кому нравиться, когда кто-то тобой командует? Кому как не вам это понимать? Ведь если я прав, вы затеяли всю эту катавасию только из-за того, чтобы сохранить независимость? — Он замолчал, но так как мне нечего было возразить, продолжил. — И теперь постарайтесь понять нас. Тысячу лет мы жили так, как считали нужным… пусть не тысячу, а чуть меньше, какая разница? Но с тех пор, как молодые религии перестали нам досаждать, мы стали сами себе хозяева. Да, мы отклонились от изначального пути, от веры предков, как модно говорить ныне, но что с того? Кому какое дело? Да и не отклонялись мы от веры, просто за сотни лет она претерпела некоторые изменения. Что с того, если раньше ритуалы посвящались божеству конкретному, а теперь абстрактному?

И вот, придет некто, кто скажет, мол, баста, господа хорошие, теперь будете делать так, как скажу я и никак иначе…

Он перевел дыхание, и закончил уже более спокойно:

— А во-вторых, то, что вы задумали, все равно невозможно выполнить. Думаете, вы единственный, кому пришла в голову блажь вернуть Старых Богов? Это за тысячу-то лет? Увы, Максим, но таких были сотни, если не тысячи. И одним из них был, между прочим, ваш дед. Кстати, сделать это, он пытался не один раз, и не два. Так что, выбросьте из головы эти байки, Максим, и соглашайтесь на имеющиеся предложения. Уверяю — не прогадаете.

Внимательно прислушивавшийся к его словам толстяк, важно кивнул.

— Ну, хорошо, — сказал я. — Допустим, вы правы. Почему же тогда вы так упорно стараетесь мне помешать? Ну, невозможно вернуть Сварога, так почему бы не дать мне возможность самому убедиться в этом и, убедившись, распрощаться с иллюзиями?

«Юл Бриннер» вздохнул и обреченно махнул рукой. Судя по тому, как толстяк и Игорь Станиславович почтительно внимали его словам, старшим здесь был именно он.

— Почему, почему… По кочану! Говорят же — дуракам, и новичкам, везет. А что если у вас получиться то, что не получалось у других, более умных — простите, это не оскорбление, а констатация факта, — и опытных? Глупый, невероятный случай? Слишком много поставлено на карту, что бы рисковать, даже если риск так ничтожен… одна миллионная… или миллиардная. Нет, Максим, мы не имеем права даже на такой риск. И не только мы. Понимаете о ком я? — Он многозначительно помолчал. — Дело не в том, что мы так не хотим возвращения Сварога. Он как никак наш Бог, нашли бы общий язык…

— Но вас попросили не допустить этого любой ценой. — Закончил я за него.

Кустистые брови недовольно нахмурились. Не принимающие участия в беседе толстяк и Игорь Станиславович осуждающе покачали головами.

— Не надо так говорить, Максим. В ваших устах, это звучит обвинением в лакействе. Нет, они ни о чем не просили. Это — наша инициатива. За свою независимость мы заплатили довольно высокую цену. Между нами нет войны, но нет и мира. К сожалению, но нас просто терпят. Мы в меньшинстве, у нас нет и десятой доли той силы, какой обладали раньше. Не вмешайся мы сейчас, это может быть рассмотрено не в нашу пользу. Нас просто раздавят как назойливое насекомое. Мы не можем этого позволить.

Откинувшись на спинку стула, я машинально протянул руку и коснулся руки Лилит. Ободряющее пожатие тонких пальчиков, оказалось очень кстати.

— Хм, как мне было сказано вчера, — я многозначительно посмотрел на Игоря Станиславовича, — раньше чем через два дня, это уютное местечко мне покинуть не суждено?

«Юл Бриннер» отвел взгляд в сторону:

— Только в том случае, если вы не дадите слова отказаться от этой затеи. Но даже в этом случае девушка останется у нас. На всякий случай.

— Все правильно. Только дурак верит на слово. — Невесело усмехнулся я.

Он лишь виновато развел руками.

— А если я решу уйти, не дав слова? Просто сбегу? Как я понимаю, все, что у вас было в запасе, ушло на приведение меня в состояние полнейшей небоеспособности?

— А вот это, будет неправильным выбором. — Голос, которым это было сказано, мог заморозить на лету комету. Причем, вместе с хвостом. — Даже тех жалких крох, что остались, хватит на многое. А с каждой минутой наши силы восстанавливаются.

— Тогда последний вопрос. Что будет с Надькой, если я не сдержу своего обещания? Четвертуете, колесуете, повесите, изнасилуете в извращенной форме? Или, и того хуже, заставите смотреть телепузиков сорок часов к ряду?