Наследник 2

Пять минут длилось ожидание, вокруг лишь переговаривались иноземцы. Я же вспотел, да так, что ладонь стала мокрой, и нож было трудно удерживать, вот только я понимал, это единственное, что уберегает меня от расправы.

Сначала сзади раздался звук шагов, а после и вопрос прозвучал:

— И чего это тут происходит? А ежели царя побеспокоите… а ну все по местам! — Обладатель голоса явно был пьян. И к сожалению это был не Ян, а Станислав, еще один секретарь Дмитрия. Я его знал, конечно, но не столь хорошо.

Станислав был молод. Двадцать пять лет, с тонкими усиками и маленькой бородкой, одевался всегда на шляхетский манер.

— Глаза раскрой, и увидишь, — огрызнулся.

— Хм, — икнул Станислав. — Андрей Владимирович, а чего ты здесь? — дрогнувшим голосом продолжил Станислав, походя ко мне.

— К царю-батюшке пошел, проведать Дмитрия Иоанновича, бояре ждут его.

— Отдыхает он и никого видеть не желает, — нахмурившись, произнес Станислав, оглядывая нас с усачом.

— Вот и замечательно, — краем глаза покосился я на Станислав. Впрочем, нож не убрал.

— Андрей Владимирович, уберите нож да отпустите царскую охрану, — улыбнулся благожелательно Станислав.

— Охрану? Он меня оскорбил, пущай извиняется, — буркнул я.

Станислав тут же перевел мои слова усачу, и тот что-то едва слышно пробормотал себе под нос, я же не спешил убирать нож.

— Он извиняется и сожалеет о своем поступке, — подошел к нам вплотную Станислав. С другой же стороны приблизился второй офицер.

На этом, конечно, можно было все и завершить. Вот только мне какая-то шлея под хвост попала.

— Спроси, давно ли он у нас и давно ли служит в охране? — проигнорировал я Станислава.

— Три года он уже служит в Москве, — спустя пару мгновений перевел мне слова Станислав.

— Три года, и не понимает по-нашенски. Так еще и поставлен в цареву охрану десятником. Какой дурак это сделал? А ежели случится чего, он же не понимает ничего и не говорит. Нет, так дело не пойдет, пусть по-нашенски извиняется, — нагло улыбнулся я в глаза усачу.

— Так он же не говорит, — удивленно глянул на меня Станислав.

— Вот и начнет. Пусть скажет: «Прости меня, княже, пса смердящего!»

— Пф, — чуть не подавился воздухом царский секретарь, а второй офицер улыбнулся.

Следующие полчаса вышли забавными. Усач сначала отнекивался и юлил до того момента, пока я не надавил ножом. Пропорол ткань его штанов, а там и острие куда-то уперлась, усач сразу стал более покладистым.

— Пласи мня, кназе, пся смелдящего, — с жутким акцентом наконец-то произнес усач.

— Прощаю, — кивнул я. — Вот видишь, Станислав, уже и по-нашему разуметь начал, — хмыкнул я и, наконец, убрал нож в ножны. — Разберись, кто этого дурака сюда поставил, да еще на место десятника.

— Разберусь, — кивнул лях.

Усач же сделал несколько шагов назад и что-то злобно произнес, бросив на меня многообещающий взгляд.

— Этому же передай, не стоит мне козни строить. В следующий раз я ему колени прострелю и на руках заставлю ходить! А как я умею стрелять, вся Москва уже знает.

— Передам, — кивнул царский секретарь. — Да с капитаном разговор буду иметь.

— Вот и славно, — улыбнулся я. — К боярам кого отправь, скажи, что царь почивает. А то ждут поди, — хмыкнул я и покинул царский дворец.

Василий и Олег с Викшой ждали меня возле царского дворца, видимо, видели, как я туда зашел.

— Все, поехали к деду. Ты же, Викша, скачи к Одоевским и Хованским, пусть к Прохору выдвигаются, — распорядился я.

— Выполню, — кивнул мой послужилец и, пришпорив коня, тут же помчался исполнять.

Мы же не спеша направились на дедовское подворье, даже перекусить там успели.

Одоевские прибыли вдвоем, Хованский прибыл тоже со своим младшим братом, с которым меня тут же и познакомил. Парень был явно не старше двадцати, и звали его Никита Андреевич, похожий на своего брата, только нос побольше и цвет волос темнее.

Приехали они вместе со своими людьми. Одоевские привели четырнадцать человек, а Хованские семнадцать, все были в броне, при оружии и на конях. У меня же вышло четырнадцать бойцов, двое осталось на дедовском подворье, а двое на моем в Белом городе. Новичков я решил и вовсе пока не привлекать, мало им еще веры.

— Все готовы? — восседая на Черныше, оглядел я наш сводный отряд и махнул рукой, мы выдвинулись в сторону Казенного приказа.

Дьяк Власьев нас лично провел в казематы, в которых за дубовыми дверьми, обитыми железом, меня ждало двадцать восемь сундуков, заполненных серебром. В каждом были уже отмеренные рубли. В больших сундуках находилось по восемьсот рублев, а в малых по пятьсот. Можно, конечно, было все пересчитать, и Власьев это и предложил, но я махнул рукой, сообщив, что ему доверяю, чем сделал ему приятно. Да и толку пересчитывать, большие суммы наверняка на пару десятков рублей могли ошибиться, не больше, а это при таких суммах не смертельно.

Власьев выделил нам также десяток стрельцов из охраны казенного приказа, напомнил о выделенном мне подворье, и обещал в любой момент мне лично его показать или в поместном приказе это сделают.

Поблагодарив дьяка и распрощавшись с ним, мы отправились на подворье деда.