Наследник

Я отрицательно качаю головой, он бросает два кусочка сахара в свой экспрессо. Я ничего не могу прочитать по выражению его лица. И не могу понять, если честно, что в данную минуту происходит у него в голове. Он берет маленькую ложечку с блюдца. Боже, эти загорелые руки. Я помню их на своем теле. Внезапно я резко вздыхаю, его глаза тут же поднимаются к моим. Он смотрит на меня, пока размешивает сахар в кофе. Я хочу отвести взгляд, но не могу. Он поднимает чашку к губам, слегка наклоняет голову, делает глоток, потом ставит чашку на место.

— Предполагаю, что ты планируешь оставить нашего ребенка, если сообщила мне об этом.

Мое сердце останавливается. Черт возьми, неужели он только что сказал «нашего ребенка», или я ослышалась?

— Да, я планирую сохранить малыша, но я не жду никакой поддержки или помощи с твоей стороны. Ты не обязан ничего делать.

— Хммм. — Он откидывается на спинку кресла, широко раздвинув ноги, внимательно изучая меня. Абсолютно уверенная, доминирующая поза Альфа-самца.

Я нервно елозю на своем месте.

— Я всего лишь хотела тебе сообщить… чтобы ты знал, потому что так будет правильно. Если ты не хочешь, чтобы я рассказала ему о тебе, когда он подрастет, мы можем как раз сейчас все это обсудить.

Его глаза похожи на лазеры.

— А что, если я захочу, чтобы ребенок присутствовал в моей жизни?

У меня брови взлетают до линии волос.

— Ну, конечно, ты можешь его навещать в любое время. С этим проблем не будет. На самом деле, я предполагаю, это будет даже хорошо для ребенка.

— А если я хочу, чтобы он жил со мной?

Я моргаю.

— Что?!

— Если я хочу, чтобы он жил со мной?

— Я слышала тебя, я до конца не понимаю, что ты имеешь в виду.

— Я хочу, чтобы ты и ребенок жили со мной.

На этот раз у меня падает челюсть.

— Что?!

— Я хочу, чтобы ты и…

— Хватит. Это не шутка. Я не могу жить с тобой. Для начала ты живешь в гостинице.

— Я могу жить в доме, — тихо говорит он.

— Ты это серьезно?!

— Почему нет? Мы могли бы жить вместе в этом прекрасном городе и разделять бремя воспитания.

Я вздыхаю.

— Да?! Ты предлагаешь нам жить вместе, но жить отдельной жизнью. Ты будешь приводить домой всех своих женщин, и мне придется слушать, как они кричат в твоей спальне.

Маленькая улыбка затрагивает уголок его губ.

— Можешь ты кричать в моей спальне.

— Этого никогда не случится.

— Ты забыла, cara, как сильно ты кричала, когда я был внутри тебя?

У меня лицо начинает гореть от смущения.

— Ты не джентльмен.

— Ой, прошу тебя. Мы же прекрасно понимаем друг друга.

— Ты злишься, твой план не сработает, в конечном итоге я бы ударила тебя в глаз, пока ты бы спал.

Он хмурится.

— Ребенку нужны оба родителя, Роза.

— Послушай, я не планировала говорить об этом. Я не собираюсь с тобой жить. У меня своя жизнь в Англии, карьера, которую я столько времени выстраивала. Так что, пожалуйста, забудь любую подобную безумную мысль, что я перееду сюда в Рим, чтобы поиграть с тобой в семью. Мы не влюблены друг в друга. Я даже не уверена, что ты мне нравишься. Это была случайность, и хотя это не самая большая новость в мире, не должно быть все так напряженно. Мы оба должны вести себя как взрослые люди.

Его выражение лица не меняется, я глубоко вздыхаю, продолжив:

— Я свяжусь с тобой после рождения ребенка, и если ты все еще захочешь присутствовать в его жизни, мы что-нибудь придумаем. Я не стерва и хочу, чтобы мой ребенок мог встречаться со своим отцом, особенно если ты тоже этого хочет.

Моя небольшая заранее подготовленная речь закончилась, поэтому я встала и посмотрела на него сверху-вниз. Господи, есть какой-нибудь угол зрения, с которого этот парень не будет таким красивым? Слава Богу, я в ближайшее время не увижу его, потому что он заставляет мое тело сходить по нему с ума.

— Что ж, мне пора. Тебя ждет голая женщина наверху, а мне нужно успеть на самолет. И так… ciao, Bello.

Уголки его губ приподнимаются вверх, и появляется совершенно коварная улыбка.

— Счастливого полета.

Ублюдок. Я не собираюсь здесь задерживаться.

4 Данте

Я наблюдал за ее уходом.

Спина прямая, а мягкие изгибы ее маленькой попки спрятаны под мужеподобной курткой. И ее икры. Я помню, как ощущал их. Я напрягаю память. У нее отличные ноги. Длинные и стройные. Я до сих пор помню, как раскрывал их и что было между ними.

Член тут же становится жестким.

Подходит официант и сообщает, что женщина из моего номера звонила и хотела поговорить со мной.

— Скажи ей, чтобы она пошла домой. — Голос холодный и черствый.

Брови официанта взлетают вверх. Он вежливо кивает.

— Конечно, Signori Данте.

Он уходит, а я смотрю на ее кофейную чашку. Нетронутый кофе. Она даже не делала вид, что пьет его. Я соединяю пальцы вместе и вспоминаю ее разгневанное лицо. Я знаю бесчисленное количество женщин по своему опыту, женщин, которые снаружи выглядят сильными и жесткими, но внутри похожи на зефир. Но если присмотреться к ним повнимательней, то можно разглядеть, что они уязвимые и мягкие внешне, хотя сердца у них из закаленной стали. Я знаю, что спрятано за жестким внешним видом — золотое сердце.