Наследник

Но все это было не главным. Самое необходимое сейчас — понять, что происходит на самом деле. Если это заговор, то чей? Кому выгодна смерть папы и воцарение Константина? Германцы, англичане, штатовцы, мятежники внутри страны? Или все вместе? Насколько пронизана заговорщиками армия, жандармерия, Третье отделение, Дворцовая стража? Если частично, то надежда есть. Те же армейские могут не только саботировать команды заговорщиков, как князь Воронцов. Но весь вопрос упирается в размах заговора. Из имеющихся данных Олег мог пока сделать вывод, что армия, похоже, частично вне заговора. Будь иначе — так просто им уйти не дали. Дворцовая охрана — скорее всего тоже не в заговоре. Иначе бы Величко получил приказ задержать его прямо в полку. А вот жандармерия и Третье отделение, возможно и Государственный Совет… Олег внезапно понял, что он просто гадает, не имея никаких реальных сведений. И что это гадание ни к каким полезным выводам не приведет. Но и остановиться он не мог, мысли крутились вокруг одних и тех же известных фактов в попытке создать из имеющихся разрозненных сведений цельную картину.

Внезапно в наушниках раздался резкий тональный сигнал общего вызова и слегка искаженный аппаратурой голос, кажется, самого Семецкого произнес.

— Всем пристегнуться и не двигаться. Нас пытаются перехватить два «Черных лебедя». Внимание! Пристегнуться и не вставать с мест. Возможно, придется садиться на любое подходящее поле!

«Тяжелый барражирующий перехватчик заводов Лебедева Л-250 — вспомнил Олег. — Мощный локатор, четыре ракеты дальнего боя и четыре ближнего, пушка, два пилота, скорость до семьсот пятидесяти узлов… Не уйдем».

Между тем самолет начал мотаться из стороны в сторону. Бросало сильно, так что даже пристегнувшись, Олег с трудом удерживался на сидении. Похоже, Георгий пытался уйти от перехватчиков на бреющем. Затем последовало еще несколько маневров. Резких и неожиданных, почти на грани сваливания, заставлявших пассажиров буквально висеть на ремнях. Олег сразу понял, что это означает. Семецкий уходил от прямой атаки, скорее всего от обстрела из пушки. Потому что на малой высоте ракеты воздушного боя не столь эффективны.

«Маловероятно, что летчики получили приказ сбить самолет, скорее всего они попытаются его посадить, — подумал Олег. — Или все же собьют?»

Самолет внезапно задрожал, как больной в припадке лихорадки, и начал ощутимо крениться влево. И снова дрожь и удары по корпусу где-то в районе хвоста, словно огромным молотом.

— Внимание! Жесткая посадка!

Трясущийся самолет, судя по ощущениям, не садился, а падал куда-то вниз. Потом его жестко приложило обо что-то твердое. Что-то с грохотом рушилось внутри фюзеляжа. Удар, подскок, опять удар, третий… Ремни так крепко вцепились в тело, что у Олега потемнело в глазах. А потом он потерял сознание…

Привели его в себя, подсунув под нос ватку с нашатырем. Взятую явно из самолетной аптечки. Олег чихнул от лезущего в нос противного запаха и открыл глаза. Все тело болело, словно он ухитрился упасть с лошади, причем не один раз.

— Как вы, господин прапорщик? — спросил Величко. Олег невольно кивнул, поморщившись от накатившей изнутри головы боли и ответил

— Нормально, капрал. Жить буду. Как дела?

— Не сказал бы, что как в песне про маркизу[8]. Но очень похоже, — неожиданно отшутился Величко.

Олег с его помощью поднялся и, наконец, смог осмотреться.

«Селезень», конечно, рассчитан на многое. В том числе на аварийные посадки и даже на полет на одном двигателе. Но только не в случае когда в одной из плоскостей зияют дыры от попаданий снарядов, мотор разбит вдребезги и снесена половина правой плоскости руля высоты.

Но все-таки они сели. Сели на брюхо и, благодаря искусству летчика, сравнительно благополучно на относительно равном участке степи.

— Как с людьми? — спросил Олег.

— Нормально, — спокойно ответил Величко, показав рукой в сторону самолета. — У всех сотрясение мозга. У кого он есть, — вновь пошутил он. Извинился, — Виноват, Ваше… господин прапорщик, нервное. Двое сломали руку — один морпех и штурман из экипажа. Переломы закрытые, им сейчас накладывают шины. Идти смогут все. Вот только — он нарисовал рукой круг. — Вокруг степь и мы на ней видны, как на ладони. Пришлют дирижабли или винтолеты и нас найдут, не напрягаясь. Да и люди где-то недалеко должны быть, это же Желтороссия… В той стороне, — Величко показал на восток, — если я не ошибаюсь, какие-то поля начинаются. Вроде чумиза…

Да, вокруг была степь. Местность, пусть даже и не совсем равнинная, с сопками, оврагами и даже встречающимися рощами деревьев. Но практически открытая, особенно для наблюдения с воздуха. Поэтому надо было срочно решать, что делать дальше…

Россия. Гатчино. «Полевой» отдел Генерального штаба. Июнь 1963 г.