Наследник

— Вы полагаете, что ваши военные имеют право самостоятельно применять такое дьявольское оружие? — побледнев, спросил Джордж.

— Я не военный, мистер Кеннан, и поэтому в такие тонкости не посвящен. Но полагаю, что у них предусмотрен приказ и на такой случай. Как у ваших — на случай вторжения марсиан, — Стенбок напомнил собеседнику хвастливое заявление председателя объединенного комитета начальников штабов Джона Маршалла, сделанное во время заседания военной комиссии Конгресса три недели назад.

— А вы не боитесь, что ЭТО прилетит сюда? Прямо на нас? — спросил Джордж, внимательно отслеживая реакцию Петра Петровича.

— Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь я зла, потому что Ты со мной, — процитировал Стенбок двадцать второй псалом. И добавил отрывок из Евангелия от Иоанна. — Нет больше той любви, как если кто положит душу за други своя, — заставив Кеннана буквально застыть в недоумении. У Джорджа появилась мысль, что он никогда не поймет этих варваров, готовых погибнуть ради каких-то непонятных и не приносящих прибыли целей.

В дверь кабинета заглянул официант и заметив разрешающий жест посла, вкатил тележку с расставленными на ней блюдами. Пока он сервировал стол, оба собеседника молча обдумывали предыдущий разговор. При этом Стенбок мысленно благодарил звездолетчиков за переданные сведения, которые придавали ему уверенности в этом словестном поединке. Настоящей уверенности, что его оппонент не знал и не мог знать о реальной ситуации в Петербурге ничего. Сразу после начала операции флота против заговорщиков, как было известно Петру, все радиосигналы глушились, одновременно с отключением телефонных и телеграфных линий. Полученные же сообщения с пролетающего космокорабля на недавно размещенную в посольстве специальную аппаратуру делали посла единственным человеком, осведомленным о реально происходящих в России событиях во всем Вашингтоне.

За обедом ни Кеннан, ни Стенбок ни о чем серьезном не говорили, с совершенно серьезным видом обсуждая вашингтонский климат и его отличие от петербургского. К предыдущему разговору они вернулись, перейдя к послеобеденному кофе, коньяку и кубинским сигарам.

— Итак, мистер Стенбок, подводя итоги предыдущего разговора… Вы считаете наш демарш в пользу Константина несвоевременным, а меры для его обеспечения излишними. И даже грозящими началом второй Великой войны. Причем не обычной войны, а ракетно-ядерной. Я правильно вас понял? — первым не выдержал Кеннан.

— Браво, мистер Кеннан, никто не смог бы сформулировать четче, — улыбнулся Стенбок. — И раз у нас начался откровенный обмен мнениями, я бы добавил еще одно. Ни Российская империя, ни Соединенные Штаты не имеют никаких неразрешимых противоречий, способных привести к взаимной конфронтации. Нет ничего принципиально невозможного также и в договоренности между нашими странами.

— Нет противоречий? — искренне удивился Кеннан. — А политические? У вас — царь, а у нас — демократия…

— Извините, мистер Кеннан, что перебиваю. Но если внимательно проанализировать предложенный вами тезис с учетом политических реалий, то противоречие оказывается не столь значительным, как вам кажется, — резко ответил Стенбок. — Да, у нас Его Императорское Величество приходит к власти по праву рождения и выбору предшественника. Но выбирается самый лучший для страны. К тому же на выбор влияют не только желания предыдущего Царя, но и мнения лучших людей страны. Вы же выбираете себе правителя, имеющего практически такие же полномочия. И на выбор его влияет не только его популярность среди избирателей, личные качества, но и мнение лучших людей страны. Не так ли?

— Даже если вы правы, — ответил недоуменно Кеннан, — вы забываете самое главное — власть президента ограничена и сменяема. В отличие от власти царя.

— Ограниченность власти? Да неужели? — Стенбок засмеялся, словно не удержавшись. — Во-первых, много ли вы знаете примеров удачного импичмента президента? А во-вторых, нет никаких законодательных ограничений на перевыборы больше двух сроков. И ничто не мешает предприимчивому политику, используя имеющиеся конституционные права, находится на посту президента пожизненно. Или я не прав?

— Н-н-нет, вы правы, — согласился Кеннан. — Но в таком случае у него, кроме правильных и выгодных для народа решений накопятся и ошибочные и народ такого кандидата не переизберет…

— Народ? — сделал удивленное лицо посол. — Или выборщики? Напомню, вам, что у вас выбирают президента выборщики. А они могут голосовать вопреки мнения большинства избирателей. Разве нет?

— Если подумать… да, могут, но это не принято, — возразил Кеннан.

— Не принято, но законодательно не запрещено, — отбил его робкую попытку возражения Стенбок. — Так что, советник, признайте хотя бы сами себе, что отличия наших политических систем не столь радикальны, как вам кажется.

— Победили, но пока полностью не убедили, — перевел разговор Кеннан. — Но вернемся к теме нашей беседы.