Наследник

Я думал о своей "времянке" (конура-конурой, но зато бесплатная), о тете Клаве с дядей Сашей (только самые хорошие, самые добрые слова), о своей работе (двойственное впечатление: с одной стороны — несложная, непыльная, а с другой — для дипломированного инженера, конечно, унизительная), о своих новых знакомых: Панченко, Ширяеве, Баруздине, и, разумеется, Карпычеве. Панченко был прав. Сам по себе он мужик довольно неплохой. Но вот его домочадцы!…

Что поделать, придется их терпеть. Даст бог — это продлится недолго.

Издалека донеслись чьи-то голоса. Я прислушался. На призраков не похоже. Кого это угораздило забрести сюда в столь поздний час?

Ответ оказался до примитивности простым. Я не удержался и раздраженно сплюнул. Прийти охотиться за фантомами, и нарваться на трех обычных колдырей!

Пьянчужки расположились вокруг "чудодейственного" валуна, расстелили на нем газетку, поставили две поллитровки, положили закуску, и битых три часа несли всякую чушь. От их дребедени у меня буквально завяли уши.

Какой-то Паша раскрасил физиономию какому-то Саше. Какого-то Вовку жена не пустила вечером домой, и он, бедолага, вынужден был ночевать в курятнике, а утром явился на работу с ног до головы облепленный перьями. Какой-то Андрюха тайком переспал с какой-то Зиной. А его жена Варя, тоже тайком, провела время с каким-то Валерой, причем той же ночью. А когда они утром уходили от своих любовников, то столкнулись друг с другом нос к носу, потому что квартиры Зины и Валеры находились по соседству…

"Чтоб вы провалились во времени! Чтоб вас черти утащили в параллельное пространство!", — чертыхался я, раз за разом поглядывая на часы.

Меня беспокоило, что эти алкоголики вознамерятся остаться здесь до утра, и тогда мой замысел потерпит крах. Но, к счастью, этого не произошло. В третьем часу ночи они, наконец, поднялись на ноги и побрели домой.

— Что женам скажем? — заплетающимся языком спросил один из них.

— Как всегда, — раздалось в ответ. — Были на профсоюзном собрании.

"Точно подмечено", — подумал я, и принялся тщательно разминать затекшие конечности. Ведь в течение всего времени, что продолжался их "сабантуй", мне, дабы не быть замеченным, пришлось просидеть, не шелохнувшись.

Закончив "гимнастику", я принялся спускаться вниз. БСльшую часть пути я преодолел успешно. Но затем мне не повезло. Нога предательски соскользнула с опоры, и я, не удержавшись, совершил "немягкую посадку". К счастью, обошлось без повреждений. Небольшой ушиб бедра я таковым не счел. Заживет.

Опасливо оглянувшись по сторонам, я поднялся на ноги, и, немного прихрамывая, направился к камню.

Подул ветер. Меня окутало сыростью. В носу защекотало, и я несколько раз чихнул.

"Проклятье! Так и простыть недолго".

Я зажег фонарь, положил его на землю так, чтобы он освещал валун, и достал фотоаппарат.

Воздух был прозрачен и чист.

"Что ж, посмотрим", — подумал я, и принялся нажимать на спусковой затвор. Сделав это с десяток раз, я переключился на режим просмотра.

Первые кадры меня не порадовали. Ничего сверхъестественного не наблюдалось. Из меня даже вырвался вздох разочарования. Я уже был близок к тому, чтобы признать свою миссию проваленной, а время — напрасно потерянным, как на одном из последних снимков вдруг отчетливо проявилось полупрозрачное белое пятно. Я замер. Что это? Дыма здесь нет. Тумана тоже. Пар изо рта я не выдыхал. Впрочем, на водяное испарение не похоже. Ведь края пара расплывчаты, и как бы сливаются с окружающей средой. А здесь края имели четко выраженную границу. Это явно был какой-то сгусток, какая-то сфера, какая-то субстанция. А может, это просто отражение света? Вряд ли. Ведь поверхность камня не гладкая, не блестящая, а значит, к светоотражению не способна.

Я перешел на следующий кадр. Мое волнение усилилось. Пятно переместилось немного влево, словно в процессе съемки пролетало мимо объектива.

У меня к горлу подступил ком. Сердце бешено застучало. Выходит, старик был прав!

Раздавшийся неподалеку шорох заставил меня вздрогнуть и насторожиться. Звук исходил из кустов. Я схватил фонарь и направил свет в их сторону.

Несколько мгновений длилась тишина. Затем шорох повторился. В другое время и при других обстоятельствах он, может быть, пробудил бы во мне любопытство. Там вполне мог оказаться либо заяц, либо еж, либо еще какая-нибудь безобидная тварь. Но в тот момент мое сознание было настолько поглощено кажущейся близостью потустороннего мира, что я всецело проникся убеждением, будто в кустах мается чья-то неприкаянная душа.

Мною овладел ужас. Я сорвался с места и бросился обратно к клену. Взобравшись на него с быстротою кошки, я расположился на уже знакомой ветке, и в страхе просидел на ней до самого рассвета…

Глава десятая

— Как там сегодня мой орел? Не опоздал?

— Ушел вСвремя, — ответил я. — Без двадцати восемь.

Карпычев кивнул, и уже было вознамерился выйти из будки, но тут его взгляд упал на стол.

— Что там у тебя?

Я покраснел. Рядом с монитором лежали снимки, сделанные мною в овраге.