Наследник

— Стой, гад! — С помоста к воротам спрыгнули сразу трое порубежников, заступая ему путь, и поток стрел прекратился: булгары боялись задеть своих.

Ротгкхон с облегчением сдернул копье с шеи, с размаху попытался разрубить голову ближнего бородача. Тот ожидаемо прикрылся щитом — и вербовщик тут же подсек ступней его ногу. Одетый в тяжелые доспехи воин тяжело грохнулся на спину, открывшись снизу, и вербовщик успел с силой ударить его основанием ратовища в пах, прежде чем шарахнулся от укола рогатиной второго защитника. Тот быстро подступил, попытался уколоть в грудь. Лесослав, перехватив ратовище двумя руками, подбил рогатину вверх, бросился вперед, в «мертвое пространство». Булгарин, быстро пятясь, зачем-то закрылся щитом. Вербовщик с силой толкнул диск ногой в нижнюю часть, ратовищем махнул в открывшееся пространство поверху, попав то ли в ухо, то ли в висок — и оглушенный противник упал, открывая путь.

Первый из булгар, громко ругаясь, уже справился с болью, поднялся на ноги — но еще недостаточно оклемался, чтобы отразить быстрый укол в основание шеи. Ругань тут же прекратилась, порубежник упал.

— Иди сюда! — Третий булгарин стукнул лезвием меча по щиту. — Иди сюда, я тебе голову отрежу!

Ротгкхон только улыбнулся в ответ. За его плечами была имперская школа фехтования длиною в тысячи лет: фехтования боевого, спортивного, общеразвивающего, базового и специализированного, фехтования курсового и в рамках рукопашного боя, фехтования на ножах, мечах, копьях, цепах и прочих «инерционниках». И всему этому пузатый и бородатый защитник ворот мог противопоставить лишь свою храбрость и десяток кровавых схваток толпа на толпу.

— Режь, — разрешил вербовщик и перешагнул стонущего копейщика.

Однако остальные порубежники уже поняли, чем кончится стычка, — с помоста у частокола спрыгнули еще трое бойцов, быстро сомкнули строй, выставили рогатины и стали медленно наступать, отжимая слишком шустрого противника к сараю.

— Проклятье! — Ротгкхон попытался достать копьем среднего, но попал в щит, сам с трудом увернувшись от двух уколов в лицо, попытался отбить копья наверх и поднырнуть — но добрался только до щитов. При попытке толкнуть один — другим тут же саданули его окантовкой под ребра. Да так, что в глазах запрыгали радужные круги, и вербовщик на миг потерял сознание, очнувшись уже на земле и только чудом успев откатиться от смертоносного укола в горло.

Жить ему все равно оставалось всего ничего — но тут случилось второе чудо: через стену внезапно перемахнули сразу пятеро муромцев. Булгары отвлекли на борьбу с Лесославом слишком много сил и внимания, оставив частокол практически беззащитным. И боярин Валуй, низкий ему поклон, этого шанса не упустил.

Дружинники сбились в кучку и ринулись к воротам. Булгары, мгновенно забыв про вербовщика, бросились им на перехват. С грохотом столкнулись щиты, зазвенели мечи. А через частокол уже перемахнула еще пятерка муромских ратников, тут же вступила в схватку. Порубежники, не потеряв пока ни одного бойца, под напором атакующих начали пятиться. Со стены им в помощь спрыгнули последние воины, строй распался, превратившись из правильного боя в тесную резню. Ротгкхон тем временем, встав и обежав место жаркой сечи, скинул с ворот засов, потянул на себя створки. Ему в спину ударили две стрелы, но изменить ничего уже не смогли — на нижнюю площадку кордона хлынули муромцы.

— Все, хватит крови! — решительно рявкнул боярин Валуй, входя в порубежную крепостицу. — Сдавайтесь!

Дружинники отступили, давая булгарам время для размышления. Уцелевшие трое порубежников немного поколебались, а потом один за другим бросили мечи. Защищать им было уже нечего.

Двое из дружинников сгоряча забежали по лестнице к дому на холме — но удары копий из отверстий в двери и из бойниц рядом с нею, заставили бойцов отступить. Наступила заминка. Передовая сотня, сумев захватить нижний двор вместе с сигнальным костром, расслабилась и собирала трофеи, Избор перевязывал раненых — и своих, и чужих. Боярин Валуй, глядя на укрепление, поднятое примерно на сажень выше частокола, пребывал в неуверенности. Равно как и последние из булгар, засевшие в толстостенном срубе за дубовой дверью в руку толщиной не тревожили врагов ни стрелами, ни сулицами. Скорее всего — просто берегли боеприпасы.

Вдобавок ко всему над кордоном начало темнеть. Нашептывания молодого волхва совершенно потеряли силу, и тучи сомкнулись, лишив землю света луны. К счастью, в сарае победители нашли запас факелов и теперь поджигали их один за другим.

— Может, запалить? — на правах друга предложил боярину Лесослав, указывая на сруб.

— В Ондузе зарево увидеть могут, — покачал головой воевода. — Почуют неладное — поднимут тревогу, пошлют дозоры.

— А если они сами подожгутся?

— Этого я и боюсь, — вздохнул боярин. — Мыслил, чарами всех усыпить. Ан оно видишь как получилось…