Наследник

– Одно время казалось: с прошлым покончено навсегда, оно кануло в лету. А с полгода назад лица старых знакомых стала вспоминать, голоса звучат, – она передёрнула плечами, – старею, наверное.…Так вы говорите, его кейс с паспортом нашли? Думаю, по – пьяни, у бабы какой-нибудь забыл.

«Не поняла ничего, или прикидывается», – решил Захарыч, и набрав в лёгкие побольше воздуха, спокойно поинтересовался:

– Аля, если я правильно понял, Женя здесь больше не живёт. Когда вы видели, или может слышали его в последний раз?

Она недоумённо вскинулась:

– Вы думаете, что-то серьёзное произошло? То-то с месяц назад вдруг во сне его увидела: смотрит так грустно-грустно и головой качает. У меня сердце сжалось, – она вдруг заплакала навзрыд.

– Пока ничего неясно, – осторожно заметил Николай, когда рыдания утихли. – Где он сейчас, вы знаете?

Алевтина рассеяно пожала плечами:

– Если в Москве его нет, то, скорее всего, в Европу по своим научным делам уехал.

У Николая отлегло от сердца.

– Женя докторскую защитил? – полюбопытствовал он, чтобы как-то сменить тему беседы.

Она отрицательно покачала головой:

– Не дали! Если помните, аспирант к нам похаживал, Женя его потом выгнал, потому что работать не хотел. Так он дочку какого-то академика охмурил, а все Женины идеи выдал за свои. В институте шум поднялся, а завистники тут же пути в совет перекрыли. Женя, тогда такой расстроенный ходил, и тут пассия его прежняя объявилась, – Алевтина сделала несколько крупных глотков из чашки. – Помните, в конце перестройки сигареты и водку по талонам давали? Сначала Евгений мои талоны, только получить успеем, забирал сразу. А как-то смотрю – лежат…

– А почему вы именно на неё грешите?

– Сын институт заканчивал, всё у него на глазах. Постеснялся бы хоть.

«Помнится, Женька как-то жаловался, что его Лёшка учится еле-еле, с преподавателями постоянные конфликты. Даже просил помочь в другую школу перевести», – рассеянно подумал Захарыч.

– Ну подумайте, кому он еще при двух детях нужен? – после небольшой паузы продолжила Аля. – А эта дрянь на старости лет одна осталась, да и рыльце в пушку. Старые грехи замаливает.

– О каких грехах речь? – недоуменно спросил Николай. – Бога ради извините, это не праздный интерес.

– Будто сами не знаете…

– Слышал когда-то, краем уха. Но ведь это было так давно.

– А я забыть не могу. Если бы не она, мы сейчас преспокойно за границей жили. Или, по крайней мере, упаковались, как другие, и связи завели. А вместо этого пришлось рожать ещё одну истеричку и прозябать в нищете.

– Но ведь Женя наукой заниматься хотел, – возразил он.

– Ну и занимался бы себе после службы. Что с этой науки толку, – она нервно достала ещё сигарету и, прикурив от зажигалки Николая, картинно затянулась. – Когда в институте зарплату платить перестали, надо было выживать как-то. Ваш Евгений поживёт месяц-другой как сосед, и опять пропадает. Так лет пять тянулось, потом раз – ушёл, и как в воду канул. Я тогда решила: окончательно у этой Томы остался, и махнула рукой, – Аля снова зашмыгала носом и умоляюще посмотрела на Николая. – Вы его паспорт не покажете, а то я как-то с досады все его фотокарточки разорвала.