Наследник

Краем глаза она наблюдала за тем, как они замедляли ход. Твою мать. Значит, они не проездом здесь. И вообще, что они тут забыли? Ничего ценного так далеко на севере не найдешь.

Сначала женщина-Гончая, а теперь солдаты.

Судя по их доспехам и оружию, прибыли они явно не из-за бандитов. Солдаты направили своих лошадей к трактиру напротив, рядом с которым удобно располагался бордель. Бедные лошади выглядели измученными, изо рта у них шла пена, и им явно был необходим отдых. Бедные создания.

Оглядевшись, Торн заметила, что жители Рубэлля выглядывают из-за занавесок, дверей и углов домов, чтобы посмотреть на солдат. Бо́льшую часть населения тут составляли Оборотни, а всем известно, какого мнения о них король Дестин. Для них разумнее оставаться в укрытии до тех пор, пока не появится возможность понять, чего хотят люди короля. Нутром Торн понимала, что солдаты сулят одни неприятности.

Мужчины спрыгнули с лошадей, и один из них посмотрел в ее сторону, встретившись с ней взглядом. Торн тихо выругалась. Что за невезение?

– Кто это тут у нас? – прозвенел его голос. – Что за милое создание решило нас поприветствовать?

Она ощетинилась и вздернула подбородок, чтобы смерить взглядом ухмыляющегося солдата, стоящего по ту сторону дороги. Он одарил ее улыбкой, которая, вероятно, подразумевалась как дружелюбная, но получилась скорее плотоядной. Что ж, он относился именно к этому типу людей. Тому самому, который считает себя очаровательным, хотя душа их давно отравлена.

– Ничего не ответишь? – продолжил он. Негодяй склонил голову набок, пожелав еще раз осмотреть Торн с головы до ног. В его улыбке читалось предупреждение. – О, мне так нравятся робкие, – протянул он и, подтолкнув локтем ближайшего товарища, указал на нее. Губы второго солдата искривились в животной усмешке, как только он перевел взгляд на стройную фигуру Торн, укутанную в плащ.

Хотя бы кто-то из людей короля мог назвать себя приличным человеком? Возможно, когда-то в них было нечто благородное, но вложенная в их руки власть, очевидно, превратила их в высокомерных, титулованных негодяев.

Шарф скрыл мрачную улыбку Торн, и она, захлопав ресницами, посмотрела на мужчин. Они не знали, с кем имеют дело. Ее не смогут изнасиловать и выбросить подобно мусору так, как они поступали с беззащитными девушками. Пальцы ослабили шарф, закрывавший лицо и шею. Она откинула капюшон, и мужчины теперь могли видеть извилистую сеть шрамов, уродующих левую сторону ее челюсти и горла. Выглядели они безобразно, и бо́льшую часть времени она ненавидела их, но они не раз защищали ее в таких ситуациях.

Улыбки солдат померкли, а их лица превратились в гримасы отвращения. Они оставили девушку в покое и повернулись к трактиру, после чего скрылись внутри. Она тихонько вздохнула, и выдох застыл перед ней белым облачком. На мгновение девушка позволила себе насладиться ощущением того, как приятно манипулировать мужчинами, но это чувство почти сразу же улетучилось, когда на глаза снова попался бордель – ее дом. Эти солдаты, без сомнения, закончат свою ночь там и будут мучить одну из ее сестер. Торн уставилась на свои ботинки. Несмотря на то что Торн ничего не связывало с основным занятием ночных бабочек, именно они ее вырастили. Торн не раз слышала, что сексуальность наделяет женщин властью, вот только ей всегда казалось, что их попросту постоянно используют в своих интересах. На ней лежало проклятие лишь потому, что она родилась женщиной.

Снег посыпал еще сильнее, и она снова намотала шарф вокруг шеи и лица, а затем накинула капюшон плаща на волосы. Пальцы на руках и ногах уже почти отмерзли. Торн тенью прокралась мимо брошенных солдатами лошадей и провела рукой по спине огромного черного животного, стоящего с краю, затем двинулась по узкому переулку между трактиром и борделем, пока не дошла до черного входа в последнее заведение. Девушка постучала носками ботинок о нижнюю ступеньку, тем самым стряхнув с них снег, и открыла дверь.

Воздух пропитали запахи розовых духов, чая из сосновых иголок и тушеного мяса. Торн сдернула с себя плащ и вытряхнула его через порог.

– Закрой дверь, девочка! – взревел Грей.

Торн повесила плащ на стену и захлопнула дверь. Ее ботинки оставляли на полу маленькие влажные лужицы.

Она подняла руку, извиняясь перед поваром Греем, и направилась к гигантскому очагу, по пути стянув с себя перчатки и засунув их в карман плотной юбки.

– Прости, Грей, – мягко произнесла она. – Я вымою пол после разминки.

Невысокий мужчина в возрасте торопливо проковылял к ней и сжал ее правую руку своими мозолистыми ладонями.

– Где тебя носило, девочка? Ты как ледышка!

– Солдаты захотели немного поболтать.

Кустистые брови Грея сошлись на переносице, создавая зловещего вида гусеницу, которая, как казалось Торн, могла в любую секунду соскользнуть с его лица.

Он фыркнул.

– Уверен, ты научила их хорошим манерам.