Наследник

Тщательно отработанные инстинкты нескольких лет, проведенных в охранном бизнесе, в конце концов проявили себя. Конн протянул руку к одному из яблок и осмотрел выемку у его основания. Не говоря ни слова, он сунул руку в карман своей синей джинсовой рабочей рубашки и вытащил небольшой металлический предмет в форме звезды.

Брови Итана сошлись вместе в одну толстую мохнатую линию.

— Что за черт! Что это еще за примочка?

— Я подобрал это несколько лет назад, — рассеянно объяснил Конн, а сам в это время аккуратно разрезал яблоко надвое острым концом звезды. — Своего рода амулет на счастье, можно так сказать.

— Не знал, что ты суеверный, — заметил Итан.

Конн вытер звезду о джинсы и снова положил ее в свой карман, его внимание было полностью сосредоточено на двух половинках яблока.

— Человек приобретает некоторые странные привычки, когда работает в тех местах, где мне довелось работать. Ну и что тебе об этом известно? — закончил он шепотом, когда показалась большая капсула, спрятанная в яблоке.

Итан уставился на наполненную каким-то порошком капсулу.

— Я уж боялся, что не будет никаких достоверных объяснений появления этих яблок в стойле Наследника.

Ландри поднял глаза и встретился взглядом с мрачным взглядом старика:

— Интересно, неужели Грейнджеру так не понравилось, что ему велели оставить в покое Адену Мейфилд?

Итан пристально посмотрел на него:

— Конн, Грейнджер, конечно, подонок, но он несколько старомоден.

— Объясни попонятней, Итан.

— Судя по всему, таких феминистки называют закоренелыми сторонниками дискриминации женщин. Но он не нанимает их для своих темных делишек.

Конн замер:

— О чем ты, дьявол тебя побери, говоришь, Бейли?

Итан сделал видимую попытку принять невозмутимое выражение лица, чтобы дополнить свою новость.

— Когда сегодня утром я нашел эти яблоки, я как бы между прочим спросил охранника, не было ли у конюшен незнакомых людей. Он сказал, что нет.

— Грейнджер вполне мог подкупить тех, кто тут работает, — раздраженно прервал его Конн.

— Я тоже так подумал. — Итан тяжело вздохнул и посмотрел на стену гор вдалеке. — Но охранник продолжал и сказал, что через ворота прошел один человек с гостевым пропуском. Женщина. Леди со светло-каштановыми волосами в желтых брючках и голубой ветровке. Она пробыла здесь недолго.

Конн не двигался целую вечность, образ Хонор со светло-каштановыми волосами в ярком наряде возник в его больной голове. Хонор, которая считала себя жертвой мужчины, который следил за ней из чувства мести, которая считала, что ее использовали. Хонор, дочь человека, который в один прекрасный день предал и убил своего лучшего друга.

«Яблочко от яблоньки недалеко падает?»

— Нет, — прошептал он себе под нос.

— Ты в порядке, Конн? — обеспокоено прищурился на него Итан.

— Жить буду. Может быть.

Ему вдруг показалось, что он в этом не уверен. В нем поднималась странная болезненная напряженность, похожая на тошноту, которая не имела никакого отношения к его похмелью.

— Мы обратимся к владельцам ипподрома по поводу этих яблок?

Конн заставил себя рассматривать проблемы по одной, хотя его мозг разрывался в сотне бессмысленных направлений.

— Нет.

«Проклятье, почему я не могу собраться с мыслями?»

— Ну, не знаю, — смущенно сказал Итан, — может, нужно отдать содержимое этих капсул на анализ, прежде чем ты примешь решение. В конце концов, мы не знаем наверняка, что в них такое.

— Сколько причин ты можешь придумать для того, чтобы засунуть капсулу в яблоко и скормить его скаковой лошади стоимостью в сто тысяч долларов? — язвительно спросил Конн, снова заворачивая яблоки.

Он удивлялся, сколько энергии потребовалось на это незначительное действие, пока не посмотрел на свои руки и не понял, что они трясутся.

— Не могу придумать никаких веских причин. Если только Тобби Хамфри пытался таким образом заставить Наследника проглотить какое-нибудь лекарство? — добавил он с надеждой.

— Вчера я имел продолжительную беседу с Тобби о здоровье и будущем Наследника. Коню не давали никаких лекарств. — Конн говорил ровно, безо всяких эмоций. — Что бы ни было в этой капсуле, Наследника хотели отравить.

— Полиция…

— Нет!

Отказ был слишком резким, слишком громким. Он невероятным усилием воли взял себя в руки. Если он не будет осторожен, его голос будет дрожать также, как и его пальцы.

— Я сам это улажу. — Конн держал завернутые яблоки в одной руке и смотрел на своего друга. — Ты знал, что я буду разбираться со всем этим самостоятельно, ведь верно? Именно поэтому ты сначала позвонил мне, а не владельцам ипподрома.

Итан угрюмо кивнул.

— Когда охранник сказал что-то о женщине, ну, я… — Он не закончил предложения.

— Ты понял, кому подходит его описание.

— Конн, я никогда не имел дела с такой богом проклятой неразберихой! Что ты такого сделал с этой маленькой леди, чтобы она захотела сделать нечто подобное?

Конн посмотрел на сверток в своей руке.

— Догадываюсь, что свел ее с ума. — Он развернулся и пошел к своему «порше». — Но это ничто по сравнению с тем, что она сделала со мной.