Наследник

Сейчас мне было неважно, сам ли Петрушка покусился на мою жизнь, жизни моих людей и мое имущество, или англичане его отправили. До самих англичан я не дотянусь, слишком сложно. Если и получится, после их смерти город будет стоять на ушах, и его весь перевернут в поиске виновных, а я могу наследить, все же не матерый убивец. А вот смерть Петрушки могут вполне пропустить, понятно, что островные будут рыскать, но это все же не то. Да и «пропажа» Петрушки охладит их пыл, и они наверняка подумают на конкурентов и будут в ту сторону смотреть, а мое участие в этом деле останется незамеченным.

На маршруте моего врага мне попалось пару интересных мест, где его можно подкараулить, — два проулка и небольшая рощица возле ручья. Главное, чтобы людей было вокруг мало, и мы смогли все провернуть.

На следующее утро народ бодро стекался к деревянной церквушке, активно крестясь и ломая шапки. Я был среди этой толпы, и мой взгляд нет-нет, а замирал на одном толстяке. Главного я уже достиг — он в моем поле видимости, и упускать я его не намерен, хорошо, что он нас не заприметил.

План по свершению мести уже был оговорен, и осталось лишь привести его в исполнение. Самое сложное, что сейчас меня томило больше всего, — не выдать своего присутствия этому гаду, затеряться в толпе и при этом не потерять его из виду. Но вроде справляемся. Петрушка никаких признаков, что нас заметил, не подавал, да и в целом вел себя спокойно и почти безмятежно. Пускай. Недолго ему осталось.

Наконец служба закончилась, и народ потянулся к выходу. Этот момент мы тоже заранее обсудили. Богдан задержался в церкви на случай, если Петрушка решит выйти последним. Я двинулся к выходу одним из первых, а вместе со мной Елисей и Прокоп.

Отойдя в сторону от ворот церкви, мы остановились возле ограды чьей-то усадьбы. Не одни мы были такие, поэтому в нашу сторону даже и не смотрели. А тут и враг мой показался, вместе со своей семьей. Даже отсюда видно, как по его щекам стекал пот. С его телесами ему наверняка было особенно тяжело стоять. Но вот он отдышался и двинул к ближайшей улице. Дав ему отойти метров на двадцать, мы пошли следом.

Народу постепенно становилось все меньше. А значит незаметно идти за Петрушкой тоже было все тяжелее. К тому же шел он не один. Рядом с ним, пусть и не держась за руку, семенила женщина, а справа от Петрушки, то забегая вперед, то отставая на несколько шагов, прыгал пацаненок. Видать, сынок.

Было ли мне их жалко? Да, ведь я человек, и мне не чужды обычные чувства. Но, несмотря на жалость, надо было исполнить задуманное. На крайний случай, если не найдётся родичей у них, через Савку о них позабочусь.

— Домой идет, — шепнул мне на ухо Елисей, когда мы удалились от церкви.

— Вижу, — угрюмо буркнул я.

— Ниче, — шмыгнул носом Елисей, — своих спровадит, да снова к хозяевам пойдет.

В ответ я кивнул. Учли вчера эту возможность.

Так мы и дошли до самого дома Петрушки, оставаясь на расстоянии. Богдан и того больше отстал. Когда толстяк зашел в ворота дома, я задумчиво покосился на Елисея.

— Долго ждать, как думаешь? — спросил я.

Но тот лишь пожал плечами.

— Тогда пора засаду выставлять, — решил я и глянул на Прокопа и Богдана, им выпало опередить меня и заныкаться в проулке по пути от дома Петрушки до аглицкого подворья. Мы с Богданом двинем следом и прикроем их, ежели чего.

Пока ждали, когда Петрушка выйдет, напряжение только нарастало. Мало ли что может произойти. Вдруг решит дома остаться? Или не один пойдет? А даже если и один, вдруг заметит нас? Но вот вскоре толстяк покинул свое подворье, и все сомнения я постарался задвинуть куда подальше. Время действовать!

Петрушка прошел мимо нас, непринужденно посвистывая под нос. Тут мы с Богданом постарались сделать вид, словно что-то разглядываем, крутим в руках или что-то вроде того, из-за чего вынуждены повернуться друг к дружке лицом.

Вроде не понял толстяк, мимо кого прошел.

Подождав, пока он отойдет подальше, мы двинулись следом. Как нарочно, из-за поворота вышла парочка людей.

— Ускоряемся, — шепнул я послужильцу и сам тут же прибавил шагу.

До своротки, где Прокоп с Елисеем должны были спрятаться, ему было идти всего метров сто. Петрушка шел не торопясь. Вальяжно, с чувством собственного достоинства. По сторонам почти не смотрел — и так все уже видел, что там нового?

Когда до проулка ему осталось метров десять, я, приложив руки ко рту, свистнул с переливом, а после, рассмеявшись, указав куда-то вверх.

Такой способ предупредить мы обговорили заранее.

Петрушка оглянулся на нас, покосившись, что-то буркнул себе под нос и продолжил свой путь.

Потому и не приметил, как из проулка, мимо которого он проходил, выметнулись вперед руки и тут же накинули бечевку на шею толстяку.

— Кха! Хрр… — захрипел Петрушка и в панике замахал руками во все стороны.

Я тут же рванул вперед вместе с Богданом и схватил толстяка за правую руку, не давая ему возможности что-то сделать. Богдан точно так же перехватил его левую руку.