Наследник Барбароссы (СИ)

Сердечно попрощавшись с новыми знакомыми, Иван вышел на улицу и нетвердой походкой направился в сторону городских трущоб. Он не обольщался по поводу последствий конфликта в харчевне и подозревал, что избитый итальянец со своими дружками от него не отстанут. Еще во время посиделок с офицерами он чувствовал нехорошее внимание к своей персоне, поэтому решил убить одним выстрелом двух зайцев. Офицеры были порядком навеселе, поэтому осторожно заглядывая им в душу, Иван узнал очень много интересного о кораблях австрийской, а не пиратской, — это уже было ясно, эскадры. Причем никто из офицеров, очарованных захватывающим рассказом о чудесах Нового Света и изысканным вкусом французского вина, ничего подозрительного не заметил. Но вот копать слишком глубоко, до самого донышка, Иван не рискнул. Поэтому решил устроить охоту "на живца", выманив оскорбленных в лучших чувствах итальянцев куда-нибудь на задворки, и там как следует расспросить, не опасаясь последствий. Все равно, они уже никому ничего не расскажут.

То, что он не ошибся в своих подозрениях, Иван понял сразу. Его в е л и. Четверо. Причем даже особо и не скрывались. Сам "пострадавший" Николо Баретти собственной персоной, и трое незнакомцев. Причем один из них Ивану очень не понравился. В отличие от дружков Баретти — таких же пьяных недалеких громил, это была явно фигура совсем другого роду-племени. По неуловимым для несведущего человека деталям Иван сразу опознал в нем коллегу по ремеслу. Неясным оставалось лишь то, является ли эта авантюра его идеей, либо он наоборот был против, но вынужден идти и прикрывать своих дружков-недоумков, чтобы они не наломали дров и не влипли в неприятности. Что же, вполне достойный источник информации, как говорил генерал Туманов. Вот с ним и "побеседуем". После того, как остальные уже не будут мешать.

Людей на улицах становилось все меньше, да и те старались убраться с пути вооруженных гяуров. В конце концов, преследователям это надоело, и они бросились догонять уходящего "француза". Услышав сзади топот, Иван обернулся и не став более играть, бросив на землю свою сумку и выхватил саблю. Это несколько отрезвило нападавших. Хоть они и были увешаны оружием, но хорошо помнили, как "француз" орудует плетью. А где плеть, там может быть и сабля. Узкая улочка не позволяла нападать со всех сторон, а бежать "француз" явно не собирался, поэтому итальянцы остановились, сбитые с толку. Иван же снова улыбнулся и обратился к своим противникам на итальянском.

— Синьоры, вы хотите принести мне свои извинения за хамское поведение вашего друга? Право, не стоит. Я не держу на него зла.

— Я тебе кишки выпущу, урод, и сожрать заставлю!!!

Синьор Баретти был не в себе и не собирался прощать нанесенное ему оскорбление, однако нападать не спешил. Он явно находился здесь на вторых ролях, а распоряжался незнакомец в надвинутой на глаза шляпе. Который сразу же оборвал эмоциональную речь громилы.

— Заткнись, идиот!!! Из-за твоей дурости теперь могут быть серьезные неприятности! Я уже много раз пожалел, что взял тебя с собой! Месье де Монтеспан, кто Вы такой и откуда свалились на нашу голову? Ответье на мои вопросы, и клянусь Мадонной, мы расстанемся по-хорошему.

— Вы знаете мое имя, синьор, но я не знаю Вашего. Может быть все же представитесь?

— Валерио Манчинелли, к Вашим услугам! Довольны? А теперь отвечайте, кто Вы такой и что тут делаете?

— Но ведь Вы должны были все слышать, синьор Манчинелли! Мне добавить нечего.

— Вот как? Ну-ну… Брось саблю, или всажу пулю в руку!

С этими словами итальянец неожиданно выхватил пистолет из-за пояса. Стрелять он, похоже, умел. Трое его подчиненных замерли, явно ожидая что их противник бросит оружие, после чего его можно легко повязать превоходящими силами. С кем-нибудь другим такое вполне могло получиться. Но дальше все пошло как-то неправильно. В том месте, где стоял "француз", его неожиданно не оказалось. А из шеи ближайшего к нему итальянца вырвался фонтан крови — сабля рассекла артерию. Второго Иван проткнул насквозь, одновременно заслонившись им, как щитом и сместившись в сторону. Третий стоял и хлопал глазами, даже не успев сообразить, что происходит. Свист клинка — и из горла у него хлынула кровь. Иван работал максимально эффективно и быстро, нанося смертельные раны. Остался один Манчинелли, также попавший под действие "чар" характерника. Но играть с ним и дальше не стоило. Поэтому следующий удар сабли отрубил итальянцу руку с пистолетом. Вот теперь можно и "поговорить". Подтащив истекающего кровью врага к стене, Иван глянул в его глаза на искаженном болью и злобой лице. Смяв волю итальянца, он глубоко проник в его душу, зная, что синьор Манчинелли уже все равно не жилец, поэтому с иим можно не церемониться. И тут Ивана ждал сюрприз. Да такой… Вскоре он понял, что сведения, полученные от офицеров во время застолья, не идут ни в какое сравнение с тем, что знает синьор Валерио Манчинелли. Который на самом деле никакой не Валерио, и не Манчинелли.

Глава 8. Нахальство — второе счастье