Наследник Бури (СИ)

— Небольшая формальность, — Грибоедов многозначительно указывал на лежащую рядом ручку. — Магистерий желает зафиксировать Ваше желание участвовать в процедурах.

— Вы предлагаете это всем студентам?

Дёрнув глазом, магистр натянул фальшивую улыбку, принявшись барабанить по столу.

— Не поймите нас неправильно, господин Аронов. Ваше исцеление вызывает вопросы, это исключительный случай, мы хотели бы… — он осёкся. — Магистерий считает, что Ваше время в стенах Академии может быть сокращено. Не к каждому студенту лично приезжает имперский Чтец.

— Я был удивлён больше Вашего. И всё же, несмотря на то, что в стенах Академии я едва не лишился рассудка, я не отказываюсь от процедур. Это для Вас ничего не значит?

— Мы высоко ценим Вашу лояльность, но…

— Всё, чего я желаю — чтобы не ограничивали мою свободу.

— Вы почитайте договор, юноша, — он настойчиво подтолкнул лист в мою сторону. — Магистерий не заинтересован в конфликте с родом Ароновых, и мы не станем задерживать Вас больше необходимого… Кроме исключительного случая.

— И что это за случай?

— Если Вы окажетесь Мессией, — жеманно улыбнулся магистр. Он произнёс это если не с враждебностью, то уж точно с насмешкой.

— И что будет в этом случае?

— Ох… — магистр блаженно улыбнулся. — Это будет настоящий праздник! Для вас последует ритуал инициации, затем множество званных ужинов, пресса… Визит к императору, разумеется… Однако, что это я размечтался… — коротко хохотнув, магистр пересел поудобней, ненавязчиво подталкивая договор ко мне. — До этого славного дня нужно ещё дожить.

— Меня беспокоит один нюанс, господин Грибоедов. Вы ведь можете зацепиться за какой-нибудь… параметр, и потребовать дополнительных проверок. Длительных, понимаете? В серой зоне очень легко манипулировать точкой зрения.

— Вы хотите в чём-то обвинить Магистерий? — его елейный голос с трудом скрывал угрозу.

Осторожно. Нельзя переступать черту. Глубокий вдох, подавить язвительность…

— Как и любой другой представитель аристократии, я с детства воспитан в условиях постоянного напряжения, — издалека начал я. — И даже попав в обитель Фатума, я не могу просто выключить свою паранойю.

— Недоверие неуместно, юноша. Вы плохо слушали курс истории?

— Можете считать это иррациональным страхом. Фобией, если угодно. В наше время, связать человека юридически намного проще, и пребывая в постоянном волнении я не уверен, что смогу проявить себя в полной мере. Постоянно размышляя о риске бесконечных проверок…

— Что вы, что вы! — облегчённо рассмеялся магистр. — Предварительные проверки нужны лишь для Вашей безопасности. Вихрь вершит волю Фатума.

— Вихрь…?

Достав из кармана жестяную баночку, магистр скрипнул крышкой и извлёк леденец.

— Угоститесь?

— Нет. Простите мою настойчивость, но не могли бы Вы пояснить, по поводу Вихря?

— Вам должны были рассказать об устройстве, в задачу которого входит проверка кандидатов на предельных уровнях погружения в Вихрь. И все предварительные проверки нужны для изучения особенностей организма кандидата… — задумчиво выковыривая леденцы, он забрасывал их в рот один за другим. — Диагностическая система требует тонкой настройки, чтобы вовремя подать сигнал тревоги.

— Звучит рискованно.

— Поэтому нам и требуется Ваше согласие, и Ваша лояльность. Мы должны довести работу до конца.

Взяв договор, я пробежал взглядом по тексту. Спустя пару минут, я указал на слово «испытания».

— Здесь не указано точное число процедур. Я не могу подписать такой документ.

— Но если Вы окажитесь Мессией…

— В таком случае, я буду связан с Магистерием публично, и подобный документ станет простой формальностью, но повторюсь, если у вас появятся сомнения… — я вернул документ на стол. — Тогда, этот документ даст Вам право запереть меня на столько, насколько пожелаете.

— Ерунда! — резко взмахнув рукой, магистр просыпал несколько леденцов, и те с тихим тиканьем покатились по мраморному полу. — Это всего лишь юридическая недомолвка.

— Опасная недомолвка.

Мрачно изучая меня взглядом, магистр барабанил пальцами, пытаясь найти неиспользованные аргументы. Я же, запоздало вспомнил, зачем пришёл.

— Я предлагаю перенести этот разговор. Возможно страж, которого Вы приставили ко мне, сможет объяснить так, чтобы я не воспринимал договор враждебно?

— Мы собирались заменить его, — отмахнулся магистр.

— В таком случае, насчёт этого, — я подтолкнул договор обратно к Грибоедову, — мнения я не изменю.

Пристально глядя на меня исподлобья, Грибоедов закинул целую горсть леденцов, шумно их пережёвывая. Спустя долгую паузу, он обречённо вздохнул.

— Значит Михайлов? Что ж. Пускай остаётся. У этого человека грязная репутация, но он встал на верный путь, под флагом Фатума… Решено. Через два дня мы вернёмся к этой беседе, господин Аронов, и я очень надеюсь, что Михайлов найдёт для Вас нужные слова.

Магистр поднялся, протягивая руку, и когда я уже собрался ответить на рукопожатие, в памяти всплыли слова Чтеца, его голосом звеневшие в моём подсознании. Машинально вообразив на черном фоне единственное слово «Вспомни», я вцепился в руку Грибоедова.