Наследник чародея. Школяр. Книга первая (СИ)

Одной из причин отъезда послужил также визит шишка. Василий закончил изучение дневниковых записей и перешел к рецептам изготовления колдовских зелий и структуре заклинаний. Причем начал он с зелья кладоискателя, благо рецепт оказался несложной, а нужные ингредиенты оказались в наличии в обыкновенной аптекарской лавке.

Когда уже настойка была практически готова, спиртовка погашена, раствор в керамической чаше на подставке выставлен на подоконник для охлаждения, сзади раздался невозмутимый голос:

— В городе это зелье применять не рекомендуется.

Василий чуть не подскочил от неожиданности, развернулся:

— Ты? Ты?!

— Ага, я, — шишок подошел к окну, принюхался к запаху от чаши. — Всё правильно всё сделал. Только это в поле, в лесу сгодится. В городе каждый грош в каждом кармане тебе отзываться станет. А для злата-серебра и камней драгоценных, ежели их здесь искать надо, другой взвар варить надоть! И другое заклинание строить!

Шишок уселся на лавку, посмотрел на Василия:

— Время пришло, хозяин. Выбирать тебе надо: человеческой жизнью жить дальше или колдовской.

— Это почему же вдруг? — не понял парень.

— Тебе дальше учиться надо, — смешно пожал плечами шишок. — Колдовскому ремеслу. А в городе какая учеба? Вот ты зелье сварил, пытать клад пойдешь. На улицу выйдешь, так к тебе все гроши липнуть начнут! Со всех людей, которые рядом! А ученье, — шишок нравоучительно поднял палец вверх, — оно сосредоточения требует. Старый-то хозяин Федор, вон, почти десяток годков один в лесу жил. Там и травы всякие, и никто не мешает. Только потом к людям вышел, мельницу построил. А до него Захарий до сорока лет один жил…

Конечно же, до Владивостока Василий не доехал. Едва поезд миновал Омск, парень вышел на первой же остановке…

* * *

Пока лесник завтракал, хлебая деревянной ложкой густую наваристую ушицу, шишок делился новостями. Сам слуга по своему внешнему облику напоминал Чебурашку из мультфильма, только без ушей-локаторов и с маленькими, едва заметными рожками.

— Сегодня ночью на кладбище опять упырь бузил, — сообщил он. — Об ограду бился, молодежь пугал.

Лесник вздохнул, буркнул:

— Батюшку надо звать. Это по его части.

Шишок согласно кивнул головой, а лесник поморщился. Ближайший храм находился в Коршево и относился к традиционной Русской православной церкви. В Бахмачеевке же издавна жили старообрядцы, и, соответственно, кладбище было старообрядческим. Да и вопрос насчет беспокойного духа был весьма скользким. Поверит ли местный батюшка в разбушевавшееся приведение? Или покрутит пальцем у виска. Лесник хмыкнул:

— Солью заговоренной могилу засыпем.

— Так-то оно так, — согласился шишок. — Только вот до первого дождя. Там соль смоет, и опять упырь хулиганить начнёт.

— Ну, если начнёт, опять засыпем! — со злостью махнул рукой Василь Макарыч. — Соли у нас хватает.

— Водяника приструнить бы надобно, хозяин, — продолжал бубнить шишок. — Совсем распоясался. Народ на речку боится ходить.

Лесник протянул руку к хлебнице, взял толстый ломоть ржаного, откусил, заел ушицей.

— Приструним, — буркнул он, соглашаясь. — Сколько народу он уже к рукам успел прибрать с русальной недели? Троих? Вот сегодня и приструним! Вместо объезда кордона.

Шишок снова кивнул, соглашаясь с хозяином.

— К Старыгиным дочка с сыном погостить приехали, — сообщил шишок. — Сына домовой невзлюбил. Ходят слухи. Чуть не придушил ведь.

— Ну, не придушил же? — лесник посмотрел на шишка.

— В том-то и дело, хозяин! — сообщил слуга. — Не придушил! А потом друзьями разлюбезными стали! С утра в избе сидят, беседы беседуют как друзья закадычные. Да еще Тришка чары навёл, чтоб не мешали им, стало быть. Ой, неспроста это, хозяин!

Лесник отодвинул пустую чашку, посмотрел на слугу:

— Домовой с человеком беседуют? А ты этого старыгинского отпрыска видел? Может, он тоже из колдунов? Или травник? А?

Шишок пожал плечами. Вообще такого никогда не было, чтобы домовой с человеком разговаривал. Не дано человеку видеть «соседа» — ни домовых, ни банников… А тут — беседуют! Неспроста это.

— Ладно! — Василий Макарович махнул рукой. — Потом посмотрим. Собирайся, поедем на кордон!

— Запрягать? — шишок с готовностью соскочил с табурета на пол.

— Нет! — отмахнулся лесник. — На машине поедем.

Шишок поморщился. Технику он не любил.

— Где водяник сейчас?

— В Грязном омуте! — ответил шишок. — Где ж ему еще днём-то быть?

Грязный омут считался самым глубоким местом на реке. Своё название он получил от того, что берега вокруг были топкими, болотистыми и не просыхали даже в разгар лета. Из-за этого к реке здесь можно было пройти с трудом, да и то не всегда. А уж на машине — тем более не проехать. Если, конечно, не знать дороги. Лесник был единственным в деревне, кто знал эту дорогу больше похожую на гать.