Наследник чародея. Школяр. Книга первая

— Я-то зайду! Только ты тоже не уходи никуда.

Семен развернулся, махнул рукой своим приятелям, и они ушли, лузгая семечки на ходу.

— Поговорили?

Оказалось, что за нашей беседой из-за забора наблюдал сосед Алексей. Как только они ушли, он подошел к забору и завёл разговор.

— Поговорили, — подтвердил я и поинтересовался у него, в свою очередь. — А чего это он без дела шляется? Весь народ на работе, а он дурака валяет?

— Так он в армию уходит, — ответил Лёха. — Экзамены в «фазанке» все сдал, повестку получил. И в конце июня «не плачь, девчонка!». Поэтому ты с ним осторожней, ему теперь всё пофиг, я ж говорил…

— В «фазанке»? — удивился я.

— Ну, в ПТУ. Он на механизатора широкого профиля учился.

— Ладно, фигня, — я направился в сторону крыльца. — Разберемся.

— Тох, ты не обижайся, блин, — вдруг сказал Лёха. — Он реально дурак.

Я обернулся, усмехнулся:

— Ну, и хрен с ним! Учить дураков надо. Вечером заходи, посмотришь.

В терраске меня уже ждал мой знакомец Трифон.

— Садись на кресло! А то недосуг мне.

Я сел, откинулся на спинку, закрыл глаза и понеслось…

* * *

Я очнулся и поёжился. Мокрая от пота футболка прилипла и неприятно холодила спину. Голова гудела, вокруг всё расплывалось. Я закрыл глаза, несколько раз тряхнул головой, пытаясь прийти в себя. Открыл глаза, поднес к лицу трясущиеся руки.

Трифон сидел напротив, с интересом рассматривая меня.

— Тяжко? — поинтересовался он. — Глотни!

Он протянул мне глиняную кружку. Я ухватил её обеими руками, поднёс ко рту, сделал несколько глотков. Ядрёный квас обжег горло. Я закашлялся. Потом сделал еще несколько глотков.

Голова прояснилась. Руки перестали дрожать. Даже облегчение какое-то испытал.

— Спасибо! — я вернул кружку Трифону. — Хорош квас, до самых печенок продрал! Квас — вырви глаз!

— На здоровье! — широко улыбнулся в ответ довольный домовой. — Если что, зови!

Он подошел к двери. И я увидел, как он стал истончаться и утекать, словно превращаясь в сизый дымок, в щель. Я это реально видел!

Я откинулся в кресло…

Десять часов подряд почти без перерывов Герис учил меня магическому зрению. Учил, как погружаться в себя, видеть своё магическое ядро, свой узел силы и через него видеть окружающий мир. Десять часов. Мои старания Герис стимулировал, как учитель нерадивого ученика в средневековой школе. Правда, не розгами, но достаточно болезненными уколами-импульсами по «пятой точке». А когда я, потеряв терпение, попытался возмутиться и, честно говоря, послать и его, и его учёбу в очень далёкое путешествие, он убедительно заявил:

— Поздно. Раньше надо было думать! У тебя выхода другого нет. Не научишься, магия твой организм сожрёт за два-три месяца.

Герис сотворил полупрозрачный манекен-фантом, в котором я узнал себя. Внутри в районе солнечного сплетения висел яркий шар с протуберанцами лучей.

— Смотри, что тебя ждет!

Лучи стали вытягиваться в нити, пронзая всё тело до кончиков пальцев на руках и ногах. Тело вокруг них стало усыхать, съеживаться, пока не превратилось в карикатурного человечка из детского стишка про «палку-палку-огуречик».

— Ты должен научиться управлять ей!

Несмотря на это я пару раз пытался выйти из астрала, щипая себя, но совершенно безуспешно. Герис только посмеялся над этими попытками.

— Я разве с урока тебя отпускал?

К концу занятия я, хотя уже сильно устал и практически «плыл», но научился видеть магическую силу и ауру. Причем, «переключаться» с обычного зрения на магическое оказалось совсем просто. Достаточно было установить «якорь» — кодовое слово-переключатель.

— Достаточно быстро необходимость в этом «якоре» пропадёт, — пояснил учитель. — А сейчас, чтобы не путаться, будешь пользоваться словами-командами, которые запускают магические конструкты. Или заклинания, как вы их называете.

Я, шатаясь, как пьяный, поднялся с кресла, шагнул к кровати и повалился. Спать! Спать! Спать!

* * *

— Ты спишь что ли?

Я поднял голову от подушки, зевнул. В дверях стояла maman и удивленно смотрела на меня.

— Что случилось, Антон?

— Ничего, — я зевнул, поднялся, с удовольствием потянулся. — Сколько времени?

— Пять часов! Вечер на дворе!

— Ого! Вот это я придавил…

— Не то слово, — усмехнулась maman. — К тебе твои друзья уже второй раз приходят. А ты всё дрыхнешь.

— Какие друзья? — удивился я.

— Во дворе сидят, — показала maman рукой. — Вон…

Я выглянул в окно. На бревнах во дворе сидела давешняя троица во главе с рыжим Семеном и лузгала семечки, сплевывая шелуху под ноги.

«Колхоз! Деревня! Позор и срам!» — сразу вспомнилась гневная реплика нашей класснухи — учителя русского языка и литературы Нины Терентьевны, увидевшей, как мы грызли семечки на школьном дворе.

Я еще раз зевнул, с удовольствием потянулся и направился к ним.

— Привет, парни!

Семен привстал с бревна, протянул ко мне руку с семечками в кулаке. Я подставил ладонь.

— Угостись…

— Спасибо! — я сел рядом. Разборки отменяются, стало быть. Из-за забора со своего двора на нас опять косился Леха Длинный, который опять делал вид, что чем-то занят. Семен бросил на него взгляд, криво усмехнулся. Мы сидели, лузгали семечки и молчали.