Наследник для бандита (СИ)

Я узнал правду лет в семь. Мирон долго и с толком рассказывал, как Волков удерживал мою мать, не отпуская ее к нему, к отцу как считал тогда. Именно в тот день мужчина, воспитавший меня, сказал, что он мне не родной отец. Что он мечтал, чтобы я и моя мать жили с ним, что он бы любил нас очень сильно…

И хотя я понял все на каком-то детском уровне, попытался по-прежнему звать его отцом, он жестко пресекал подобное, напоминая, что отец у меня — ублюдок, продавший семью. А он — отчим, тот, кого любила моя мама.

И с каждым днем моя ненависть лишь крепла. Поэтому когда девочка подвернулась, а Мирон предложил мне сыграть роль, согласился без раздумий.

Я знал, что она с легкостью согласилась лечь под отца, продалась как и все шлюхи, что вились вокруг хозяина города.

Но когда она проявила понимание, доброту, не поверил. Решил, что притворяется, чтобы устроиться получше. Даже подумал, что план уже не выгорит — ведь Олег отпустил ее. Выбросил, попользовавшись вдоволь. О том как развлекся с ней папаша Марк докладывал четко и своевременно.

И тут ее беременность… Очень к месту. Отчим уговаривал потерпеть, говоря, что месть должна быть холодной. И я терпел. Злился на девчонку, на ее доброту и наивность. Конечно, я отлично отыгрывал свою роль, но то как добродушно она делилась своим настроением, какой понимающей была и как обходила острые углы — бесило.

Мне нельзя было привязываться к ней.

Впервые я почуял неладное, когда узнал, что она попала в больницу. Пришел к Мирону, уверенный что тот разозлен, но нет. Он лишь потирал руки от удовольствия. Все было спланировано четко. И маячок на Маше сыграл немаловажную роль.

Мы припугнули Волкова, заставив смотреть не в ту сторону — Самойлов очень вовремя вступил в дело. Отбитый наглухо ушлепок. Я не понимал почему отчим вел с ним дела. Но на мои вопросы он лишь отмахивался, говоря, что слишком я молод.

И каждый раз напоминал о том, кто виноват в смерти моей матери.

Приходя втихаря в клинику к Маше, я сам не знал чего добивался — надеялся разочароваться, наверное. И она разочаровала — стала защищать этого подонка! Отказалась от помощи… Хотя я и не собирался в общем-то, но…

А затем и вовсе перестала отвечать на звонки.

О похоронах ее брата узнал случайно — подслушал разговор отчима. В груди неприятно отозвалось — не поленился и достал записи с камер. И видеть какой была Маша оказалось неприятно.

Словно я напакостил, хотя она сама была виновата — знала же с кем связывалась. Могла же сбежать или сделать аборт. Но нет! Выбрала этого урода!

Именно так я настраивал себя, но что-то мешало злорадствовать в полную силу.

Когда отчим сказал, что пришло время, вздохнул с облегчением — ситуация давила, и хотелось уже завершения.

Пытался быть грубым, злился, что внутри противно ныло от ее просьб, от взгляда, в котором плескалась надежда… Я не знал в деталях того, что придумал Мирон. Лишь то, что он хочет устроить шоу для Волкова в отместку за мою мать, которую любил. За то, что она хотела уйти к нему, но отец не позволял.

Когда же отчим сказал прямо ЧТО я должен сделать, да еще потребовал избить девчонку, понял что не смогу. Что это за гранью для меня.

Пока ехал к Волкову, чтобы как следует насладиться его беспомощностью и сообщить условия Мирона, не раз прокручивал слова Маши. И они били в самое сердце. Проклинал что привязался к ней сильнее, чем хотел. Чем было можно.

Ведь там, в ангаре, согласись она — я бы правда бросил все. Наплевал на отчима и месть, потому что… кажется, влюбился. В ту, что не должен был.

Я видел, как ломало отца, и злился, что тот так сильно волновался о левой девчонке и так легко наплевал на мою мать много лет назад. Злился и злорадно подливал масла в огонь, травя душу. Да только его друг… испортил все.

И всю дорогу обратно я только и крутил в голове его слова. Снова и снова. Снова и снова.

— Ты все сделал, как надо, сын? — властно спросил отчим, едва я вернулся. И впервые его обращение ко мне резануло слух.

— Конечно.

— Хорошо. Завтра трахнешь эту девку пожестче. Надеюсь, проблем не возникнет? Ты хорошо связал ее?

— Она под замком. Без еды и воды.

— Замечательно, — мстительно оскалился тот. — Подрихтуй ее перед появлением на сцене.

Я пытался представить как буду это делать, но все восставало внутри. Метался по комнате, не понимая почему мои приоритеты вдруг дали сбой, почему?! Не удержался, пошел к ней — просто молча смотрел в глазок, пока меня не спалил хирург, которого привлек Самойлов.

Франц. Угрюмый мужик, которому было похер на всех. Не знал чем уж его взяли, что он взялся помогать. Словно и не заметив, что я делал, попросил помощи в лаборатории.

— Готов сделать то, что необходимо? — просто спросил он, когда я закончил.

— А тебе что за дело? — огрызнулся я.

— Готов использовать беременную девку на глазах у всех? Отдать потом по кругу?

Картины озвученного тут же вспыхнули, и во рту появилась странная горечь. Захотелось врезать этому самодовольному мудаку.

— Не готов, — вдруг расслабленно усмехнулся он.

— Отвали!

— Я свалю. А ты так и будешь мучиться чувством вины?