Наследник для босса (СИ)

— Послушайте, я так понял, вы что-то с Даниловым не поделили?

Говорил Батрухин как-то слишком громко, и Зебра поморщилась:

— Заткнись!

— Да не вопрос. Я просто тоже этого черта не люблю. Он же меня уволил! Ваш друг, похоже больше не сможет вам помогать, — Сеня мотнул головой в сторону валявшегося без сознания Гарика. — Может, я буду более полезным?

Несмотря на мерзкие слова, я совершенно не поверила в его предательство. Достаточно было перехватить короткий предупреждающий взгляд, который он бросил на Катеньку. Столько в нем было напряжения и тревоги!

Но самое печальное, Зебра тоже не поверила в неожиданного союзника. Ее губы шевельнулись, выплюнув беззвучное ругательство. Да тут и ежу понятно, все у нее не по плану пошло. Сеня же как ни в чем не бывало продолжал изображать дурака:

— Так что, Дана Борисовна, берете в союзники?

— Ты заткнешься или нет, придурок? Или тебе причиндалы отстрелить?

— Не советую! — Батрухин сходу перечислил статьи, на которые уже тянуло все содеянное.

Женщина с каждым словом только бледнела, но отступать не собиралась. И я с ужасом поняла, что она так далеко в этом увязла, что ей нечего терять. Она вдруг оказалась возле меня. Повела стволом:

— Поднимай зад! Пора на прогулку.

— Мадам, вы бы с ней поосторожнее. Дама-то глубоко беременная, — ненавязчиво встревожился Сеня.

Зебра только покосилась на него и рявкнула:

— Поднимайся.

Пришлось повиноваться.

— Я идти не смогу, у меня же ноги связаны, — осторожно намекнула я на непростое положение. — При всем уважении, прыгать я точно не стану. Не смогу.

— Бл… — выплюнула ведьма и достала из кармана перочинный нож.

Одним молниеносным движением перехватила скотч, освобождая мне ноги.

— А ты попрыгаешь, коза! С тобой точно ничего не сделается, — бросила Катеньке.

И развернулась к Батрухину. Тот чуть-чуть не успел приблизиться. Остановился на полушаге, и Зебра отступила. Ухватила меня под руку, отгораживаясь от остальных. Навела на бывшего зама пушку:

— Стой, где стоишь!

Затем, злобно ухмыльнувшись опустила оружие, но только для того, чтобы уткнуть его мне в поясницу.

— Хоть одна дурость от любого из вас, и я ее пристрелю. Обещаю.

Всхлипнула Катя, Арсений побледнел как полотно, но не оставил попыток ее уговорить:

— Послушайте! У меня есть отличное предложение! Давайте оставим девочек здесь, а вы возьмете с собой меня. Можете делать со мной все, что вам вздумается, — добавил он особенным тоном. — Самые гнусные извращения… Я выполню любой ваш каприз.

Сеня сделал такое лицо, что не будь ситуация настолько критической, я бы даже посмеялась. Оскара ему! Угу…

— Ты конченый придурок? — в голосе Зебры слышалось искреннее недоумение. — Нах… ты мне нужен? За тебя Данилов денег не отвалит, как за свою жену и выродка.

— Ну зачем вы так? — обиделся Батрухин. — Мои родственники за меня тоже хорошо заплатят. Не стоит подвергать риску ребенка, если дело только в деньгах. Подумайте о душе, наконец. Да и проблем с этими беременными. Вдруг с перепугу рожать начнет, что будете делать? Вы же не знаете, как роды принимать, ведь так?

— Еще слово и я пристрелю тебя прямо сейчас! — устало отозвалась Дана.

Упертый мне в поясницу ствол передавал дрожь ее рук, она дошла до предела. Я ощущала себя словно в кошмарном сне. Смотрела, не в силах пошевелиться и проснуться. Да и что я могу с таким пузом? Неудачное резкое движение и все может плохо кончится. На миг я разрешила себе подумать о муже. Хорошо, что Яр не знает, что тут творится, он бы с ума сошел от беспокойства…

— Пошла! — ствол больно надавил на поясницу. — Вы там без лишних движений. И не дай боже заорать. Это ясно?

Катя и Сеня кивнули.

Гуськом мы направились через кухню к задней двери, выходящей в сторону леса. Впереди Батруха со скованными за спиной руками. За ним мелкими прыжками Катенька, следом я под конвоем неадекватной Зебры.

Ярослав

Данилов спешил домой, наматывая километры ночной трассы на колеса своего «Лексуса». Он предвкушал, как сделает жене сюрприз. Соскучился страшно, каждый миг только и думал, как обнимет Машу, поцелует ее в шею, положит ладони на круглый животик, поприветствует сына, а тот дружески толкнется внутри, реагируя на его прикосновение и голос.

На заднем сидении лежал огромный букет белых цветов. Всяких разных. Предпочтений у Маши не было. Ярослав улыбался, представляя, как жена станет ругаться и выставит вазу за дверь — чтобы в доме не пахли. И это тоже будет мило…

Черт! Но отчего же так тревожно на душе?