Наследник для босса

Данилов горстью сгреб мои волосы на затылке. Потянул, заставляя изогнуться, принялся покрывать горячими поцелуями шею, прикусывать кожу. И при каждом касании его зубов или горячих губ царапала щетина, рассылая по телу электрические импульсы. Я вздрагивала и втягивала сквозь зубы воздух. Мужская чуть шершавая ладонь проникла под водолазку, погладила трепещущий обнаженный живот. Слегка надавила, вырвав удивленный выдох. Одновременно он вжимал меня в пол бедрами, ритмично и размеренно, так что влажное белье терлось о ставшую невероятно чувствительной промежность.

Ярослав сполз ниже. Задрал водолазку до самых подмышек, обнажив мне живот, и затеял невыносимую пытку — принялся его целовать. Я извивалась и вздрагивала, вцепляясь в его волосы, слушала его шумное учащенное дыхание. Его руки тем временем подобрались к моей груди. Захватили полушария, чуть стиснули. Пальцы нагло исследовали пространство за краем бюстгалтера. Обнаружили соски, потерли, надавили, вырывая громкий стон. Потянули чашечки бюстгалтера ниже, обнажая тугие, торчащие с вызовом горошины.

Данилов издал какой-то нечленораздельный звук и снова оказался у моего лица, мимолетно прикусил губу, поцеловал и принялся ласкать мою грудь. Язык обводил соски, играл с ними. Он то втягивал вершинки в рот, то принимался теребить их пальцами, запуская по телу импульсы. Я улетала от каждого прикосновения, плыла по волнам удовольствия, покоряясь воле мужчины. Что-то невнятно лепетала без смысла, цепляясь за него пальцами.

Мои руки словно жили отдельной жизнью, гладили его твердый живот, покрытый жесткими волосками. Ласкали развитую грудь. Я втягивала ноздрями аромат его кожи, касалась губами, пробовала на вкус языком. И где-то на самой границе сознания понимала, что мое возбуждение постепенно достигает точки невозврата.

Расстегнулась пуговица джинсов. Мужская рука скользнула под пояс колготок, не без труда проникая в трусики. Ладонь накрыла мое естество, чуть надавила на лобок. Я инстинктивно подалась навстречу, желая разрядки. Желая, чтобы это не кончалось и кончилось одновременно. Пальцы коснулись влажных от соков лепестков, скользнули чуть вглубь, задев чувствительное место. Я ахнула и дернулась, но пытка продолжилась. Раз за разом они возвращались, прижимая клитор, а затем снова соскальзывали. Во рту пересохло, в ушах шумело. Что-то тяжелое и горячее собиралось в тугую пружину внизу живота.

Я вцепилась пальцами в плечо мужчины, и Данилов меня поцеловал, несколькими ритмичными движениями доводя до первого в моей жизни оргазма. Я застонала ему в губы, извиваясь, и прижимаясь к его руке.

— Хочу тебя, сейчас! — хрипло уведомил меня он, поднимаясь на ноги.

— Куда ты?

— В спальню, там есть презервативы.

Данилов потянул меня за руки, поднимая с пола. Я все еще была не в себе, витая в облаках накрывшего меня удовольствия. Осознав мое состояние, он подхватил меня на руки и безапелляционно понес наверх, а я потихоньку приходила в себя и ужасалась. Да что же я творю! Что собираюсь сделать? Что он обо мне подумает завтра, решит, что я доступная девка или того хуже?

Внизу сквозь сон недовольно тявкнул щенок, окончательно развеяв туман страсти. Я положила мужчине руку на грудь.

— Ярослав Алексеевич, поставьте меня, пожалуйста.

Данилов остановился на полушаге. Затем все же завершил подъем.

— Маша, что случилось?

Я чувствовала, что он смотрит на меня, но не поднимала глаз.

— Не надо. Я ничего не хочу, — голос почти не дрожал, вопреки навернувшимся на глаза слезам.

Почему так тянет расплакаться? Отчего я дрожу?

Меня без возражений опустили на пол, и я поспешно застегнула джинсы. Все еще не глядя на него, попросила:

— Вызовите мне, пожалуйста, такси. Мне пора… Давно было пора.

— Маш, ну чего ты? — растерянно поинтересовался Данилов, и я не удержалась, всхлипнула.

— Маш, я тебя напугал, да?

Невзирая на мое вялое сопротивление, Данилов притянул меня к себе. Принялся гладить по волосам. А я мотала сопли на кулак и боялась. Боялась, что мое бедное сердце разобьется в дребезги. Боялась, что в подметки не гожусь женщинам, что он привык видеть рядом. Шикарные, утонченные, циничные. Образованные. Такие, для которых секс сродни вечернему умыванию или завтраку. Нужно, приятно, но ничего особенного. Ничего такого, чтобы делать из этого Событие с большой буквы. И боялась, что по уши влюбилась, и поздно это отрицать…

Но еще больше я боялась понедельника. Сухого утреннего приветствия, равнодушного взгляда, скользящего по несчастной уборщице…

Я слишком многого боялась и не стала врать.

— Да.

Я отстранилась.

— Прости, — Данилов отпустил меня нехотя. — Я подумал…

Он замялся, а затем распахнул дверь одной из комнат.

— Вот что, Маша. Никакого такси. Куда ты собралась ехать? Сегодня переночуешь здесь, а завтра я отвезу тебя куда скажешь. Это комната для гостей, там есть все необходимое. Если что-то понадобится — я буду в соседней. Пароль три длинных, три коротких стука, — он сказал это так серьезно, что невозможно было не улыбнуться.