Наследник для босса

— …Машин близкий друг. Слыхал, у нее беда приключилась, вот приехал помочь.

— Друх? — бабка смерила Данилова взглядом. Еще раз покосилась на тачку и решила, что нет и быть не может у Маши таких друзей. А этот молодчик много тут наговорит, знаем мы таких. Надо бы его как-то по-быстрому отвадить, а то неровен час Бойцы-младшие попросыпаются, да и выползут на улицу, посмотреть, кто там к ним в хату колотиться.

— Так неть ее, друх. Почитай, как по осени уехала, так уж больше месяца и неть.

— Ну а что за беда приключилась, может…

Бабке показалось, что кто-то на крыльцо вышел. Небось подслушивают, негодники!

— Ой, некахда мне с табой балабонить, милок. Ночь на дворе!

Безапелляционно захлопнув калитку, она задвинула тяжелый засов и на всякий случай выпустила Букета из вольеры.

Злой как сто чертей Данилов гнал по ночной трассе в Рязань, где уже забронировал гостиницу. С наскока это проблему не решить. Сидеть в поселке он не видел смысла, и вряд ли кто его тут пустит на постой.

Это был странный и тяжелый день, следовало выспаться, привести в порядок мысли и возобновить поиски сбежавшей новобрачной. Не так. Ой не так Данилов представлял себе первую брачную ночь. Но ничего, он еще наверстает свое, устроив для них обоих медовый месяц.

Глава 26 Дело о промывании мозгов

Зевая в перчатку, я набирала номер квартиры на домофоне. Алинка отозвалась мгновенно, мы заранее по телефону договорились, чтобы детей не разбудить.

— Кто там?

— Я! Кто же еще?

— Мало ли.

Подъездная дверь запиликала-запищала, щелкнул магнитный замок, впуская меня внутрь. Недолгое ожидание лифта, я скрасила разглядыванием чахлых растений. Холодно им тут, беднягам. Короткий подъем на шестой этаж, и вот мы уже обнимаемся и звонко целуемся с подругой на лестничной клетке. Алинка тянет меня в тепло квартиры.

— Заходи, разувайся, — громко шепчет она, забирая у меня пуховичок. — Замерзла небось? Руки ледяные!

— Есть немного, — не отрицаю.

Я и правда озябла. К вечеру температура на улице упала градусов на восемь ниже нуля, пролетал мелкий снежок и дул противный ледяной ветер. Пальцы в тонких перчатках потеряли чувствительность.

— Говоришь, к отцу тебя не пустили?

— Не пустили, — вздохнула я. — Зря на такси потратилась только. Сказазали завтра приезжать в приемные часы и даже по телефону не дали пообщаться.

— Плохо. Ну ничего. Правила есть правила. Что сначала чай или пойдешь греться в ванную?

— Давай чай, а потом ванная и спать. Что-то я совершенно вымоталась.

Радуясь, что к ночи тошнота отступила, я сидела и пила чай с подругой на кухне. Чаем дело не ограничилось, Алина накормила меня полноценным ужином, и теперь вот баловала сладеньким.

— Я как родила, так остановиться не могу. Все время на сладкое тянет, — жаловалась она, уминая домашний шоколадно-банановый пирог.

— Главное, что на тебе это не сказывается.

— Зря ты так думаешь. Просто я стараюсь заниматься. Пока то на то и выходит.

Мы еще некоторое время говорили о детях и беременности. Я исподволь выясняла кой-чего для себя полезного. Про анализы, ощущения, про токсикоз. У одной Алинкиной знакомой он был всего месяц, а у нее вот почти всю беременность. Та ничего в себя впихнуть не могла, зато Алинка трескала все, что видит, и ее почти не рвало. Только все время мутило, если она не ела.

— Маш, а ты не собралась случаем тоже того, детей заводить? — вдруг подозрительно сощурилась Алина.

Я открыла рот, собираясь ответить, но в этот момент в замочной скважине повернулся ключ. Пришел с работы припозднившийся Мишка — Алинкин муж.

— Медвежонок, ты чего так поздно? — поспешила едва ли не на цыпочках к нему подруга.

— Я тебе звонил, чтобы предупредить, но у тебя же как обычно звук выключен, — оправдывался Абрамов.

Огромный как шкаф он обнял свою миниатюрную жену за талию, одной рукой, собственнически притянул к себе. От их поцелуя, у меня даже мурашки по рукам побежали и что-то тоскливо защемило в груди.

— Холодный! — пискнула Алина высвобождаясь. — А у нас гости.

— Привет, Маш! — махнул он рукой. — Покормите?

Алинка захлопотала, а я чтобы ей не мешать, скользнула в ванную, радуясь, что получила отсрочку. Врать подруге мне не хотелось, но и рассказывать все как на духу, я пока не готова.

Все само собой вскрылось утром, когда я обессиленно скорчилась рядом с унитазом. В дверь тихонько постучали.

— Маша, ты тут? Я тебе водички принесла.

— Входи, — обреченно прохрипела я.

— Какой срок? — просто спросила подруга, протягивая мне стакан.

За завтраком, который лично для меня состоял из стакана воды, мы обсудили мое положение.

— Я так и знала, что никакой подруги нет. Ох, Машка-Машка, как же тебя угораздило только. Чую, история вся эта с бесплодием — туфта для наивных чукотских девочек. Документы я тебе в фотошопе какие угодно нарисую, ты сильно в этом разбираешься будто?

— Не разбираюсь, — согласно кивнула я.

— Самое поганое, он ведь на тебе даже не женится… — Алинка даже не подозревала, что только что реабилитировала Данилова в моих глазах.

— Уже, — я неловко улыбнулась.

— Что уже? — недопоняла подруга.

— Женился уже.