Наследник для чужого мужа

— Она сказала, что это не гигиенично, таскать сомнительное украшение после дюжины незнакомых людей. Это было до истории с ребёнком… Потом если честно, я не предлагал.

А я ведь знала — Юльку задело то, что браслет у меня. А не показывать виду у неё получается все хуже хуже. И вообще, слишком много Юли сегодня, даже обидно, учитывая, что её здесь нет. Нет, да только кажется, словно между нами сидит, смотрит укоризненно. В глазах — обвинение. Так и хочется сказать ей, нет, Юля, я сдержусь… Я смогу не показывать свои ненужные никому чувства.

Мороженка закончилась, Юрка снова ушёл. Я глаза закрыла, лежу, перебираю эти узелки, которые связаны чужими руками. Прибавится ли сюда мой? Дверь открылась, я повернула голову, но это был врач.

— Посмотрим, как вы, — улыбнулся он.

Посмотрел… живот потрогал, послушал сердце. И я прислушиваюсь к себе до звона в ушах.

— Я уже его чувствую, — решилась сказать я. — Как он шевелится.

— Рано совсем. Но не удивительно — очень крупный плод.

Крупный. Плод. Малыш, хочется исправить мне. Не плод, а ребёнок. Но наверное, им так легче, невозможно принимать к сердцу чужую беду десятки и сотни раз подряд. А счастливые люди в этот центр не идут… Вот и дистанцируются.

— Я конечно не имею права… Но пожалуйста, скажите мне, хоть пару слов… Есть надежда? Вы же знаете, он не чужой мне, этот ребёнок… племянник.

Я умоляю взглядом. Уговариваю. Я бы встала на колени, если бы не боялась тонуса и кровотечений. Когда я так успела привязаться к ребёнку? Мне даже страшно становится, ведь с малышом придётся попрощаться в любом случае.



— У нас очень хорошее оборудование, — врач очень терпелив. — Лучшее в регионе. В других клиниках результаты анализа были бы готовы только через пару недель. У нас — через два дня, максимум три. Вы уже скоро все узнаете, судить по одному УЗИ я не могу, у меня нет таких полномочий. Это все очень… ответственно.

От этого мне нисколько не легче. И даже завидую Юльке, она то там ничего не знает, и будет жить без тягостного ожидания результатов. Жаль нельзя было сдать анализы без моего участия.

— Хорошо, — покладисто соглашаюсь я. — Я буду ждать.

— Можете идти, — разрешает врач. — Не прыгать не бегать, через три дня я вас ещё посмотрю, а так… ведите себя, как обычно, просто без излишеств.

Значит в кино можно, если Юра конечно меня туда поведёт. Может, он просто пытался меня от огромной иглы отвлечь… Хотя в кино я бы сходила. С этой беременностью я словно из жизни выпала, не просто выпала даже, а вылетела, на огромной скорости. Теперь все живут, а я барахтаюсь за бортом, в целом океане тревог различного свойства.

— До свидания.

Я одеваюсь, врач идёт к дверям, а потом вдруг оборачивается, смотрит на меня внимательно, чересчур внимательно.

— Вы же знаете, что вам не стоит любить этого ребёнка? — я киваю, все я знаю. Он продолжает. — Я не знаю, не могу даже догадываться, каким будет результат, что он нам покажет… Но уже могу сказать, вне зависимости от результатов, здоровым этот ребёнок не будет. Теперь мы можем только рассчитывать на то, что его проблемы не так серьёзны, как кажется.



Глава 20. Юра

Она казалась мне хрустальной. Шла, шагая осторожно, словно боясь расплескаться. И мне кажется, вот не дай бог оступится, и все… поддерживаю её за руку. Веду в кино, как и обещал. Я даже не посмотрел информацию, что идёт сейчас. В итоге, на выбор три варианта. Первый — раскрученный мультик. Второе — романтическая комедия. И на десерт хоррор.

— Давай на ужастик, — просит вдруг Влада.

— Эммм… ты уверена?

— Ага.

Я покупаю попкорн, как и обещал, стаканчики с колой. Зал полон, что удивляет, фильм, как по мне очень посредственный. Места в так называемом ряду для поцелуев последние, мы едва на них успеваем.

— Какой аншлаг, — удивляется Влада и хватает меня за руку.

Мне не страшно. Мне смешно. Литры искусственной крови не впечатляют, сцены с применением насилия просто вызывают желание отвести взгляд. А зал пищит и вскрикивает на особо страшных местах. Владка тоже прониклась, неосознанно пытается быть ближе ко мне, но ей мешает подлокотник между креслами. Она положила руку на моё бедро. Я чувствую её ладонь каждой клеткой своего тела, даже через ткань брюк. С тоской вспоминаю, что занимался сексом черт знает когда. Хорошо, что в зале темно — эрекция не заметна. Для верности ставлю на пах картонное ведёрко с попкорном и стараюсь думать о чем-нибудь другом. О чем угодно, только не о ладошке на моем бедре. Например о девушке, что с воплями бежит по лесу, спасаясь хрен знает от кого.

Не спаслась. Зал взвизгнул, Владка тоже вскрикнула и сжала пальцы. Потом спохватилась.

— Тебе больно? Прости, я даже не заметила…