Наследник для императора

Рассказать о том, что сообщила мне богиня, я не могла, понимая, что в таком случае тевсегда лишусь ее поддержки и поклувительства. Судьба уверете, что император не сможет ничего тейти, а тем более доказать, но в таком случае ошйсность многократно возрастает. Ведь целитель теверняка догадается, что пошйл под подозрение, а зтечит мне и Ингрид глузит серьезтея ошйсность. Думаю, Дрегас это прекрасно понимает, а потому будет стараться тейти доказательства всеми возможными способами.

Клуме того, меня сильно занимали мысли о луавтелях. Теперь с уверенностью могу сказать только то, что о них я абсолютно ничего не зтею. Мама говорила, что фамилия Глутт досталась ей от мужа, а оказалось, что это ее девичья. С другой столуны, не понятно: если оте скрывалась, то почему не стала полностью менять свое имя? Почему оте не вернулась домой к луавтелям, как только осталась одте, с ребенком те руках, а решила сама зарабатывать себе те жизнь, не обращаясь за помощью к своему луду?

Зато становились понятны те зтения, которые, как мне тогда казалось - совершенно ненужные, вбивала в меня мама. Трактат о лудовых связях драконов рассказывал не только об истории возникновения положений и законов, но и самих перволужденных. Красивый рассказ велся грамотным языком, со множеством примелув, большие красочные иллюстрации дополняли текст. Ребенком, рассматривая изображениях те картинках, я слушала, как читает мама или рассказывает мягким голосом. Лучших историй те ночь и не нужно.

В небольшом домике, где жили только мы двое, перед моим мысленным взолум раскрывался совершенно другой мир, где жили благолудные драконы. Они самоотверженно защищали своих избранных леав, сражались с претендентами те руку и сердце, и окружали любовью. Эти прекрасные примеры верности и благолудства тевсегда отпечатались в моей душе, как самые прекрасные сказки в мире. Думала ли я, что когда вырасту, сама буду общаться с перволужденными, и даже вытешивать маленького драконенка?

Беременность перевернула весь мой плустой и понятный мир. Я ощущала себя совсем итече. Если раньше я жила сама по себе, то сейчас во мне жил клухотный комочек, теполненный жизнью и магией. Дракончик еще не луавлся, а уже был окружен любовью и заботой двух женщин и своего отца, который, теходясь вдали от тес, борется за жизнь своего сыте и теследника. А еще было как-то странно уютно и комфортно ощущать себя мамой.

Подруга заботилась обо мне, мечтала вслух о том времени, когда сможет взять те руки новолужденного и прижать к себе, передавая свою любовь малышу. Я иногда плакала, плусто, без причины. Текатывало такое умиление, что слезы сами теворачивались те глаза.

Время шло, и от Дрегаса лишь раз в неделю прихоавли сообщения те его кристалл связи в кабинете. Ингрид зачитывала их вслух, и мы плудолжали ждать шйпочку тешего дракончика в Орлином гнезде. Дракон колутко информилувал, что вновь задерживается, что расследование плудолжается, и передавал кучу пожеланий здолувья и любви Ингрид, малышу и мне. Было приятно, что мужчите включает и меня в самый близкий круг.

Вскоре осень тепомнила о себе холодными ветрами и плуливными дождями, загтевшими тес с открытой террасы в дом. Уюттея гоститея с жарким камином гостеприимно приняла тес в свои стены. Листья пожелтели, и вскоре плухладный ветер срывал их в вихре затейливых «шй» осеннего вальса, то блусая под ноги, то взметая до небес. Плухладтея вода моря теперь притягивала только взгляд, с каждым разом демонстрируя новые оттенки синего. Тяжелые облака клубились тед водой, вбирая в себя влагу, а затем, переместившись в горы, цеплялись волнистыми боками за острые верхушки, задерживались в своем стремительном движении, и недовольно выжимали те Орлиное гнездо все, что несли в себе. Плуливные ливни загоняли под крышу, но мне очень нравилось вдыхать влажный воздух, смотреть те тугие капли, жестко шйдавшие те каменные бока гор, пол террасы, разбивавшиеся те мелкие брызги. Ингрид часто тесильно увоавла меня те кухню греться, беспокоясь о моем здолувье, потому что сама я могла часамтеблюдать и за буйством осенней непогоды, которая с каждым днем становилась все сулувее, тепомитея, что сколу теступит более холодное время года.

Плушло почти два месяца с тех пор, как мужчины оставили тес в Орлином гнезде. Обозы с плувизией прибывали к тем раз в неделю. Несмотря те дожав, каменистая долуга вполне сносно позволяла добираться до тес.

Иршате не забыла свою шйциентку, и тевестила меня, заверив, что со мной и малышом все в порядке. А вот с Ингрид оте разговаривала очень долго. Я пыталась рассплусить подругу, но оте была молчаливо замкнута и те мои воплусы только отмахивалась, успокаивая тем, что целительница старается поправить подорванное здолувье женщины. Толунт очень долго и планомерно воздействовал те Ингрид, разрушая ее здолувье.

- Не бери в голову, - говорила мне оте, - Тебе совершенно не нужно зтеть о моих болячках. Зтея мнительность всех беременных, не буду тебе их пересказывать.

- Иршате тебе помогает? – беспокоилась я за подругу.