Наследник для императора

Елена Помазуева НАСЛЕДНИК ДЛЯ ИМПЕРАТОРА

ПРОЛОГ

— Дрегас, тебе придется выбирать — или жизнь ребенка, или Ингрид, — произнес человек в черном, внимательно глядя на женщину, лежащую на постели.

— Я не могу! — в отчаянии прохрипел высокий мужчина.

Его плечи поникли, видно было, что ему чрезвычайно тяжело, просто невыносимо смотреть на любимую женщину, которая металась в родовых муках уже несколько дней. Одет он был по-домашнему, в рубашку и штаны темно-зеленого цвета, отчего еще сильнее бросалась в глаза бледность лица. Сейчас на нем читалось сострадание к любимой и отчаяние, оттого что не может ей ничем помочь.

— Дрегас, ты должен решить, — жестко произнес человек в черном. — Если промедлишь, я не смогу спасти никого!

— Ты говорил, что в этот раз все получится, — хрипло, словно вырывая каждое слово из отягощенной переживаниями души, произнес Дрегас.

— Почти получилось, ты же все знаешь, — чуть смягчил свой тон человек в черном. — Ингрид оставалось лишь два месяца.

— Два месяца, — прошептал будущий отец ребенка.

— Дрегас! — Он встряхнул за плечи несчастного мужчину. — Возьми себя в руки и прими решение! Промедление означает смерть обоим — матери и нерожденному ребенку.

— Я не могу, — еле слышно прозвучал ответ.

— Любимый, — тихо позвала Ингрид, — тебе нужен наследник.

— Ингрид, — присел на край постели Дрегас. — Ты дорога мне, я не смогу жить без тебя, — прошептал он, прижимая ее горячую кисть руки к своим губам.

— Наследник… наш ребенок, — делая паузы между словами, произнесла Ингрид.

Супруги встретились взглядами и были не в силах прервать этот молчаливый разговор. Они понимали друг друга без слов по выражению глаз, по оттенкам эмоций, мелькающих на лицах. Муж и жена даже дышали в унисон — тяжело, хрипло, с болью в сердце.

— Торонт, спасай мою жену, — твердо произнес Дрегас, поднимаясь с постели.

— Дрегас, — прошептала роженица, не сводя встревоженного взгляда со своего мужа.

— Сделай невозможное, но чтобы Ингрид жила! — громко и решительно произнес он, подходя к своему другу.

Торонт и Дрегас обменялись взглядами. У одного во взоре читалось понимание и сочувствие, у другого — отчаянная решимость. Если бы от Дрегаса хоть что-то зависело и не стоял этот ужасный выбор между любимой женой и нерожденным ребенком… Если бы он мог! Но, увы, единственным человеком с магией целителя был его друг, которому он верил как самому себе, а потому оставалось только уповать на судьбу, что Торонт спасет его Ингрид.

— Дрегас, можешь уйти, — мягко предложил Торонт.

— Нет! — резко выдохнул Дрегас в ответ, словно бросил нож под ноги, и отошел в самый дальний угол.

— Я бы не советовал тебе оставаться, но если ты настаиваешь… — развел руки в стороны целитель и направился к ожидающим его указаний помощницам.

Слова Торонт произносил твердо и четко, тоном человека, знающего, что ему предстоит. Помощницы, выслушав приказания, в тот же миг принялись каждая за свое дело. Комната, освещенная до сего времени несколькими канделябрами, вспыхнула ярким магическим светом, от которого роженица закрыла глаза и стиснула губы, стараясь быть сильной перед предстоящим испытанием. Ее супруг и повелитель сделал свой выбор, самый болезненный для ее сердца, а потому нужно держаться изо всех сил и быть такой же мужественной, как он. Ингрид не была согласна с мужем, она бы предпочла отдать свою жизнь, лишь бы ребенок, плод их любви, жил рядом со своим отцом, но спорить сил не было.

«Я женщина, я должна быть сильной. Дрегасу сейчас гораздо хуже, чем мне. Легче, конечно, умереть и перестать бороться, но я не могу оставить своего супруга. Ему потребуется вся моя любовь, чтобы помочь пережить очередной удар судьбы». Эти слова Ингрид говорила себе мысленно, повторяя как молитву, понимая, что сейчас ей самой потребуется много сил, чтобы выжить.

В это время шли приготовления к операции. Магические шары, ярко вспыхнувшие под высоким потолком большой комнаты, давали холодный белый свет, подчеркивая бледность всех присутствующих. Роженица с влажными и спутанными волосами, в беспорядке разметавшимися по подушке, с закрытыми глазами и молящаяся всем богам о своем супруге, выглядела слишком маленькой и хрупкой на широкой постели. Тонкая белая простыня, которой она была накрыта, только подчеркивала ее неестественную бледность. Дрожащими руками она обнимала свой большой живот, словно прощаясь с ребенком, жизнь которому так и не смогла дать.

— Начинаем, — отдал короткий приказ Торонт и сдернул простыню с роженицы.

Вокруг кровати с приготовленными инструментами, разложенными на полотенцах, встали помощницы. Их строгие лица не выказывали никакого волнения, сосредоточенное выражение говорило о готовности и решимости перед предстоящей операцией.

— Торонт, ты уверен, что нет никаких шансов? — раздался хриплый голос Дрегаса из дальнего угла, где он сидел в глубоком кресле и очень внимательно следил за всем происходящим.

— Да, Дрегас, — обернувшись к своему другу, строго и уверенно произнес целитель. — Но Ингрид будет жить. Это я тебе обещаю.