Наследник для нелюбимого альфы

Я даже не знала, что ей ответить. У меня не было желания на кого-то злиться, всё получилось так, как получилось, и сейчас, вроде бы, неплохо… Я жалела только о том, что Марку приходится рисковать собой и своими оборотнями, чтобы устранить угрозу для меня, но я всё-таки я смогла себя убедить, что дело не только во мне. Я и моя беременность – просто повод. Ублюдок все равно напал бы. И тогда могли бы пострадать оборотни из стаи, те, которые мирные, а Оля говорила, что таких большинство.

– Забей, – просто и без обиняков ответила я. – Думаю, раз ты такая классная подруга, то из тебя получится не менее классная тётя.

И Лиза, которую я всегда считала капец какой железной леди (ну, не всегда леди, но железной точно), расплакалась, обнимая меня. Я гладила её по волосам и не знала, как реагировать. Странный разговор, но хорошо, что Лиза на него решилась: если она считала себя в чём-то виноватой, то правильно сделала, что не стала гнобить себя, а пришла поговорить. Сейчас она поплачет и всё станет нормально, как раньше.

Но Лиза не была бы Лизой, если бы быстренько не взяла себя в руки. Она вытерла слёзы, пару раз шмыгнула на последок и сипло произнесла:

– Тётей я буду самой лучшей. Как из классных историй: буду появляться всегда неожиданно, притаскивать кучу разной фигни, учить плохому и разрешать висеть на шторах.

Я себе это представила и рассмеялась. Да, думаю, каждый ребёнок нуждается в таком родственнике, который разрешит то, о чём при маме с папой лучше даже и не мечтать. У меня это была Ира, которая будучи старше меня всего на десять лет, никак не становилась тётей, а скорее была старшей сестрой, которая во мне видела мелкого сообщника в пакостях.

– Вот и замечательно, – заключила я. – А теперь пошли, мне требуется срочный дожор перед сном.

Глава 13. Марк.

В общем, вокруг злополучного “лежбища” стаи Мелихова было тихо после недодраки. Парни благополучно вытащили из подвала женщин и детей, среди которых была даже одна беременная девушка и резво, очень резво, рванули обратно к складам, где всех поместили в машины и доставили в больницу. Николай проклинал тех, кто чуть не угробил трёхлетнего мальчика и ту самую беременную, которые находились в тяжёлом состояние.

Но он был бы не он, если бы не спас всех: уже через пару дней ребёнок самостоятельно кушал, а девушка, пусть и не приходила в сознание, но её состояние улучшилось и угроза выкидыша миновала. В общем, обо всём этом мне докладывали в режиме нон-стоп.

А ещё, судя по всему, стая наша пополнится минимум пятнадцатью особями, потому как многие буквально умоляли принять их. Я решение пока принимать не спешил, но жильё всем уже подготовили. Среди женщин, кстати, оказалось немало тех, кто мог бы работать в нашей компании.

Проблема сейчас была одна: отыскать ёбанного Артура.

***

О своём дне рождения я бы забыл, если бы судьба не сделала мне охеренный подарок.

Именно утром девятого августа мы напали на чёткий след Артура. Вот уже неделю мы пытались найти этого урода, но он успешно скрывался по лесам, запутывая нас. А сейчас я чувствовал, что ему крышка. И он попадёт в мои лапы.

Лес будто бы сам отдавал мне врага. Я обогнал стаю, они рассеялись по лесу группами, поэтому за мной никто не следовал. Это хорошо. Я сам устраню Артура, никто при этом не пострадает.

Я чувствовал, что он один. Чувствовал, что смогу его одолеть, потому что он слаб. И он тоже это чувствует, почувствовали и его приспешники. И они его уже успели предать: вот куда все делись.

Я был волком, потому что нести возмездие альфа должен именно в теле зверя. Древние законы так гласят. Зверь может убить и останется зверем, человек, убив, сам будет зверем.

Артур не обращался почему-то. Он бежал от меня в слабом сейчас человеческом теле. И шансов у него не было, я наслаждался этим ощущением.

Уже слышу, как бьётся его сердце. Тук-тук-тук. Тук-тук. Тук. Быстро, напуганно. Неровно.

Я ступаю не тихо. Под лапами трещат ветки, я не обращаю на них внимания. Обращает он. Оборачивается, озирается, уже видит меня. Пытается бежать, падает. Зрелище жалкое. Убогое.

Загонять его уже не приятно. Хочется быстрее с этим покончить. Я в два мощных прыжка его настигаю, настолько во мне много желания его уничтожить.

Но просто убить его я не могу. Он должен мучиться. Должен бояться за свою никчёмную шкуру, молить о пощаде. Я должен сделать ему больно, потому что именно для этого и создан мой зверь.

Когти легко вспарывают кожу, борозды зарастать начинают медленно, не успевают исчезнуть до следующего удара. Я уродую его лицо, он что-то кричит. Бессвязные мольбы. Или даже угрозы.

Чего я должен бояться? Этого? Нет, я не бесстрашен, но бояться его, что бояться крысы.

Запах крови резкий, гнилой. Хочется быстрее с этим разобраться, и я вспарываю ему брюхо. Изо рта течёт струйка крови.

Всаживаю клыки ему в глотку, перегрызаю. Пульс останавливается. Сердце делает последний удар и всё. Жизнь его покидает.

Мои лапы в крови и это слишком заметно, потому что шерсть белая. Кровь хочется смыть, представляю, как выглядит моя морда… От себя противно.