Наследник для оборотня

Когда она обнажила грудь, у меня встал так, как ни разу до этого. Я хотел секса. Нет, я хотел траха. Дико, долго и как звери. Чтобы она была моей. Каждой своей клеточкой, каждым сантиметром совершенного тела. Такой белой кожи не было ни у кого. Точно фарфоровая кукла. Даже страшно прикоснуться, чтобы не разбить. Но я прикоснулся. И понял, что она не фарфоровая. Она настоящая. Теплая и мягкая. Горячая. В моих руках она становилась горячей, я чувствовал это. Ее грудь набухала прямо у меня на глазах, под моим взглядом. Я видел и чувствовал это. Соски, такие маленькие… чертовски маленькие… Блядь… но как они призывно торчали! Розовые, нежные и тугие. Такие гладкие… Я уже представлял, как кончаю на ее потрясающие сиськи, которыми он будет зажимать мой член.

Все в ней, абсолютно все, было идеальным. Когда она стянула чертову юбку, я едва не кончил в штаны. У нас дома она будет ходить именно так: с голой грудью и в своих ажурных колготках. И тех крошечных трусиках, которые я чуть не разорвал. Боже, что она пыталась ими прикрыть?! Тонкая веревочка ткани едва скрывала узкую дырочку ее попки. Никогда не хотел подобного, но в тот момент я едва сдержался, чтобы не отодрать ее в девственно узкий зад. Не знаю, какое из ее отверстий притягивало меня больше. Лишу девственности все по очереди. Она будет моей. Покрытая потом, моей спермой и драгоценностями, которые я ей подарю.

Моя сладкая… Ее кожа была сладкой на вкус. Гладкой, нежной. Такой… необходимой. Как только мы останемся наедине, вылижу ее всю. Еще одно желание, которое было внове. И о котором я теперь не мог не думать.

Мне осталось на память видео. Видео, которое я даже боялся смотреть, потому что только от одной мысли о том, что увижу, как трясется ее грудь, кончу. Перед глазами до сих пор стояла ее сочная аппетитная задница с алыми следами моих ладоней. Не знаю, как сдержался. До сих пор не понимал. Хотелось видеть на ее коже тонкие алые попруги от моего ремня. И теперь они там появятся. Она будет наказана.

За то, что предала.

Что ей во мне не понравилось? Что во мне не так? Да, она девственница, но не может не знать, что происходит между мужчиной и женщиной. Я знаю, что не урод. Те две идиотки хотели меня — я чуял вонь их желания, и этот смрад казался отвратительным. Теперь для меня был только один запах — запах моей самки. Которая выбрала другого!

Я с рычанием вонзил когти в ствол дерева, превращая кору в щепки. Те две суки готовы были дать мне, скажи я хоть слово! А моя женщина кривила нос. Я сдержался, не сделал то, чего так хотел. Пообещал, что все исправлю. Ну не мог, не мог я вот так сразу рассказать ей обо всем. И просто отпустить не мог. Нужно было пометить ее хоть так. Своим запахом. Хотя бы снаружи.

От воспоминания, как на ее коже блестела моя сперма, стало настолько жарко, что я снова едва не содрал с себя кожу. Зверь рвался наружу, хотел выбраться из человеческого тела. Хотел смотреть, как по белоснежной коже его самки растекается сперма. Как пропитывает капрон колготок. Хотел чувствовать на ней свой запах. Человек хотел подчиниться желаниям зверя. Выпустить монстра наружу и позволить ему решать.

Но я не мог. Не хотел, чтобы между нами было все так же, как между родителями. Но в глубине души я понимал, что уже допустил эту ошибку.

Не знаю, как заставил себя уйти. До сих пор не понимаю. Я уговаривал себя, что уже вечером она будет моей, что мы будем вместе, и только это помогало держаться.

Я заставил себя уехать от детдома, хотя больше всего хотел остаться там и наблюдать за ней. Я бы усадил ее в машину и увез к себе.

Но я переборол себя. Не во всем, но хотя бы в этом. Приставил к ней охрану и дал поручение Борису собрать на нее досье. Когда я вернулся, документы уже были готовы. Еще ничего я не читал с таким жадным интересом, как те жалкие строчки, которые удалось найти. Она жила в каком-то захолустье. С родителями. Двадцать шесть… Ей было двадцать шесть. Но выглядела моя фарфоровая кукла не старше семнадцати. Двадцать шесть и до сих пор девственница. Я воспринимал ее девственность как подарок, и все равно не мог понять, как так получилось. Почему? Она нравилась мужчинам. Красивая, соблазнительная, так и хотелось проглотить ее целиком. Неужели не нашлось никого, кто смог бы понравиться ей достаточно сильно, чтобы она решилась? Прилипший на празднике Кощей был тому подтверждением.

Я снова и снова перечитывал скупые строки, поражаясь, какой пустой была ее жизнь. Какая-то мутная история со старшей сестрой, и все. Учеба в школе, учеба в колледже, учеба в институте. Работа-работа-работа. Больше ничего. У нее не было ни прав, ни загранпаспорта. Ее даже не было в соцсетях. Пусто. Ничего. Девушка-призрак. Что ж, теперь ее жизнь станет интересней.

Я как раз закончил разговаривать с ювелиром, когда позвонил Радван. Я приставил его следить за Мариной, охранять ее, держась на расстоянии.

— Да?

Меня прошибло дурным предчувствием. Я приказал звонить мне сразу же, как случится что-то необычное, ненормальное.

И это чертово предчувствие оправдалось, когда я услышал:

— Я упустил ее.