Наследник для оборотня (СИ)

— Мало того, что ты скрываешься неизвестно где, так еще и тратишь на восстановления этого сарая баснословные суммы. В то время, как для рождения твоего сына еще ничего не готово! И мало того, какая-то… шавка запрещает нам входить! — Она указывает на Лилю, и внутри меня начинает бурлить адская смесь из ярости и злости. — Ты что, завел любовницу? В то время, как Диана скоро родит, ты спутался с девкой почти вдвое моложе тебя?!

Лиля не осталась в стороне, а я ощутил себя судьей, встрявшим между двумя адвокатами.

— Простите, Дагмар. Я не знала, что эта неприятная женщина — ваша мать. Если бы знала… тем более не разрешила бы ей проходить дальше. — Подойдя ко мне и спрятавшись за моим плечом, она прошептала так, что слышали все: — По-моему, она не очень хороший человек. У нее негативная аура — растения к этому очень чувствительны. Мой несчастный Страж Умерших едва не завял.

Она прижала горшок с елкой к груди и погладила торчащую во все стороны хвою.

Да уж, это будет вспоминаться еще долго.

Прерывая очередную тираду, я заставил себя спокойно произнести:

— Пока не выставили себя окончательными идиотками, уходите. Наш договор расторгнут.

Зря я думал, что мать так просто сдастся.

— Что-о-о? Нет, ты не смеешь! Я — твоя мать. А тут, — она ткнула пальцем в живот Дианы, — растет твой сын. На которого ты решил наплевать, пока развлекаешься со своими шавками и этой шалавой!

Мне сорвало крышу окончательно. Речь о моих людях и о девчонке, находящейся под моей опекой. Не знаю, что случилось. Я просто осознал, что замахиваюсь. Плевать, что это мать. Плевать, что бить женщин — по-ублюдски. Плевать, что один мой удар может ее убить.

Я просто должен это сделать, чтобы навсегда заткнуть орущую суку.

Но на моей руке неожиданно повисает Марина. Даже не повисает. Просто обвивает плечо каким-то невероятным волшебным движением своей руки. Все, что я могу, — смотреть на нее и вдыхать аромат ее терпкой горечи. Господи… конечно… Наверняка она считает, что я конченный мудак, оставивший беременную любовницу ради развлечения на стороне.

И тут Диана вдруг напоминает о себе. Открывает, сука, рот, и мне тут же хочется затолкать ее грязный язык ей в глотку.

— Только не говори, что спишь с обеими! — Она ненатурально возмущается и прижимает руки к животу. — Пока я мучаюсь, вынашивая твоего ребенка, ты обустраиваешь эти развалины сразу для двух любовниц. Скажи, а никого симпатичнее выбрать не мог? Чтобы хоть немного соответствовали мне. Одна — психованная, а другая — уродка. — Ее взгляд останавливается на лице Марины, где белеет мой любимый изогнутый углом шрам.

Нет, это уже охренеть насколько переходит все границы. Я знаю, что сейчас взорвусь, и последствия могут быть самыми плачевными.

Понимает об этом только Мттиас, который тихо бормочет:

— Черт! Сейчас, будет ад.

Да, именно это сейчас и начнется.

Голос Марины звучит как будто издалека и кажется водой, выплескивающейся на электрические шнуры моих оголенных нервов.

— Соответствовать вам — это отираться у входа и мечтать попасть внутрь? — Она повернулась к моей матери: — Не беспокойтесь, внутри «этот сарай» великолепен. У вашего сына, в отличие от вас, есть вкус. Пошли, Лиля. Будем готовиться к новой оргии.

Она потянула Лилю за руку и спокойно пересекла холл. Моя идеальная сладкая карамель. Она наверняка опять надумала себе кучу всего ненужного, а мне теперь даже не доказать, что я ее не обманывал. И это хуже всего.

Я кивнул застывшим парням:

— Оставьте нас.

Маттиас хохотнул:

— У нас, конечно, уже есть один труп в машине. Но прятать еще два будет проблематично.

У матери и Дианы вытянулись лица, а я вдруг почувствовал, что тоже улыбаюсь:

— Избавление от трупов никогда не было для меня проблемой.

Когда за ними закрылись широкие двери, я повернулся к двум мразям, только что в очередной раз разрушившим мою жизнь:

— А теперь поговорим. Говорить буду я. А вы — внимательно слушать и не перебивать. Во-первых, вы обе лишаетесь содержания. Выживайте, как хотите. Устраивайтесь на работу, просите милостыню — что угодно. Мне плевать. Будете жить, как обычные люди. Этого же ты хотела, МАМА? Меня ваши проблемы больше не касаются. Если я еще раз увижу вас здесь, то закопаю прямо в этом лесу. Понятно?

Они молчали, а я решил продолжить:

— Ты, — посмотрел на Диану, — с сегодняшнего дня ложишься в мою клинику. Под присмотр моих врачей. Как только родишь ребенка, будешь свободна. Я сам воспитаю ПЛЕМЯННИКА. И защищу его нормальным способом, а не тем хуевым планом, который вы придумали, чтобы вытягивать с меня деньги. И если хоть одна из вас еще раз назовет его моим сыном, то я вырву вам языки.

Похоже, до них не дошло, потому что перебивая друг друга они заверещали:

— Но это твой сын! — Диана снова тыкала в меня свое пузо.

— Но ты обещал… — Мать отодвинула Диану. — Ты должен защитить этого ребенка! Ты обещал! И что значит, «мы лишены содержания»? Как ты можешь лишить нас денег? Как мы будем жить?

Я улыбнулся:

— Как и все нормальные люди. Этого же ты хотела, мамуля? Нормальной жизни. Нормального мужа. Нормального сына.