Наследник для врага брата (СИ)

— Ты должна отдыхать и быть здоровой. До утра собираешься сидеть на полу, вцепившись в колыбель? Я принял на работу двух женщин, чтобы они посменно присматривали за сыном. Не ты, Вик.

— Я им не доверяю.

Какая мать у Мурада. Хищница. Но нет, мне это не нравится. Росс недавно родила ей надо беречься. Улыбаюсь, обхватываю Вику, поднимаю на руки. И она склоняет голову на мое плечо, засыпает моментально. Секунд на пять, пока шагал из комнаты в коридор. Вика резко вздрагивает, широко распахивает глаза.

— Не бойся, я позову нянек.

— Пусти-ка-пусти, еп твою мать!

Я узнаю этот тон. Бесящий. С тонким привкусом скандала. Не удивился, вообще, но немного заводит. Вертлявая Росс сама спрыгивает, пятится назад. Одной рукой мертвой хваткой вцепляется в лестничные перила, вторую поднимет к лицу, чтобы начать грозится мне пальцем. Пухлые щеки заливает румянцем. Росс опять морщит лоб и дышит. Хлопковая пижама с мелким орнаментом котов Леопольдов кажется мне чертовски сексуальной. До первого слова Вики.

— Ты!

— И?

Непонимающе скрещиваю руки на груди, а Росс машет.

— Об кого шоркался?!

— Да вроде не было такого. Что с тобой? Кошмар приснился?

— За идиотку меня принимаешь? От тебя воняет женскими духами. Не! Это как, Алиев?

Чуйка Вики парализует. В чем-то может и неправ, но Росс уже топает ногами, бесстрашно пытается надавить на меня своим авторитетом, сопит. Обжигает грудь через рубашку дыханием.

— Пистец тебе. Знакомить он собрался с родственничками. Праведными. Охренеть!

— У меня клуб. И запахи там разные.

Стараюсь сохранять спокойствие в отличие от Росс, что намеривается затеять драку. Замахивается. Скручиваю ее первым, прижимаю к себе. Святые небеса и током прошибает тело. Никогда бы не подумал, что могу так любить. И злую и не очень. Бранную, невоспитанную барышню. Кусающую мое запястье.

— Изменяешь, да? Я разнесу твою забегаловку к чертовой матери! И шлюх твоих переубиваю.

— Ревнуешь?

Немалых сил мне стоит удерживать буйную Вику. Удерживать себя, чтоб не сорваться. Не стянуть закрытую пижаму. Не припечатать к стене и не взять Росс прямо здесь. Посреди коридора.

— Еще чего!

— Я верен только тебе. С нашей первой ночи и до сих пор. Сомневаешься в моих чувствах?

— Просто не выношу проституткин запах. Не играй с огнем, Фархад. Сгоришь.

— Уже сгорел.

Росс замолкает. Она выдумывает коронное ругательство, дабы задеть меня сильнее. Разворачиваю к себе дикую Кошку. Рукой удерживаю ее за поясницу. Вика облизывает губы, набирая в грудь воздуха.

— Вообще-то…

— Уймись.

Накрываю нежные губы своим поцелуем.

Глава 25

Виктория.

Колкая мужская щетина пропитана дешевым ароматом жасмина. Терпеть не могу ни в чае, ни уж тем более на теле своего мужчины. Я, как и любая нормальная женщина — собственница. И не собираюсь наблюдать за произрастанием ветвистых рогов и обладательницами столь отвратного запаха.

Закусываю губу своего ледяного айсберга. Сгораю вместе с Фархадом. И кто бы знал, насколько мне приятны его ласки. Как влажные губы скользят по моим. Медленно, чувственно. Как язык, слегка задевая, щекочет. Жадно глотаю дыхание айсберга. Такое же холодное, мятное как он сам.

Невыносимо ощущать прикосновения его рук. Плавно спускающиеся к ягодицам. Мужская ладонь сжимает, обхватывает бедро. Приподнимаю ногу, завожу за Фархада. А он захватывает еще крепче. Как же я хочу разодрать в клочья его рубашку. Повалить на кровать. И тогда бы он понял, какой страстной может быть, Виктория Росс.

Ни один жасмин не сравнится с огромным букетом цветов всех мастей. От излюбленных роз Алиева, до маленьких белых хрентифлюшек, которые пихают в любую композицию. Да, с самооценкой у меня все нормально. И плюс десять кило после родов.

— Давай прекратим Вик, иначе сорвусь.

В агонии шепчет Фархад и сильно напрягает тело.

Я чувствую, как его мышцы наливаются кровью. Каменеют. Я чувствую, как тяжело Алиеву. Он у меня большой и могучий. Непрошибаемая скала не только характером. В его руках я растворяюсь. Крохотная снежинка со своим метр шестьдесят два.

В семье Росс тоже все были высокие. Отец, Женька. Даже матушка в молодости больше на топ-модель походила. Красавица моя. И брат полная ее копия. А у меня от Россов только глаза и волосы. Рост унаследовала от лохматого Тузика, что все детство проживал с нами в квартире. Но больше бы желала быть моделью как мама. Особенно сейчас. Неважно.

— Главное, на другую не сорвись, Алиев.

— Никогда.

На выдохе рычит и вновь целует.

Всего одно слово, но меня пробирает. До дрожи. Предательской слабости в коленках. Хочется верить Фархаду. По глазам с расширенными как от кайфа зрачками вижу, что не врет. И я не вру:

— Ты прав, Фархад, это ревность.

— Кошка моя, — вторая волна пламени накрывает Алиева, становится даже страшно. — Идем в спальню.

— Мне нельзя…

— Знаю, я просто уложу тебя спать.

И ведь не врет Надменный. На правую часть постели укладывает. С невозмутимым видом, будто я не замечаю, как его член упирается в брюки, накрывает меня одеялком. Еще и края подворачивает. Чтоб теплее было.