Наследник для врага брата

— Я в положении и состою на учете у доктора. Мне нужно ездить в больницу. Это серьезные вещи Фархад.

— Завтра же решу все. Голодная? Пить хочешь?

— Хочу, чтобы ты сдриснул.

Он поднимается гордо. Но не спешит уходить. Едкий прищур сверху вниз. Резко толкается коленом между моих ног, задирая подол платья, но живота не касается.

— Чувствуешь меня, Виктория Росс? Советую придержать язык и не забывать. Теперь ты в моем доме. Теперь, игра полностью по мои правилам.

Глава 10

Фархад.

Я не привык выслушивать фразы, по типу <<сдриснуть>>, и сам, никогда не позволял себе подобного.

— Думаешь, напугал? Думаешь, расплачусь тут?

Вика чуть сдвигается назад, хлопает мое колено ладошкой.

Хочу ответь, но лучше сейчас уйти. Хочу не видеть светлого лица и морщинки на лбу. Вика часто хмурит брови.

Я знал ее ответ по поводу беременности, глупостью было срываться и просить, переубедить в обратном. Оправдаться.

Я не могу спокойно смотреть на мятежную сестру Росса. Вспоминать ночь и, думать, что все сложилось бы совершенно иначе, остановив Вику тогда, в стенах кабинета. Не будь она сестрой ублюдка.

Взглядом на живот, скрытый объемным платьем, а Виктория тут же кладет ладонь сверху. Она боится за своего ребенка. Считает, я способен тронуть ее. Опуститься до низости, присущей только шакалам.

— Общайся уважительно.

Я говорю глухо и неуверен, что возмущенная гостья расслышала. Медленно отстраняю колено, не оборачиваясь, вон из комнаты. Дальше по коридору моя дверь. Нужно сменить рубашку, слишком нервничал и теперь, вещь почти насквозь промокла.

Обратно к лестнице, с тяжелой головой спускаюсь на первый этаж. Вика в положении и ей необходимо поесть. Распахиваю холодильник, достаю заказанную еду. Только к микроволновке, но приходится отложить тарелку в сторону. В кармане трещит смартфон, я сразу узнаю номер.

— Ахренел не я, а ты! Что за выходки, Говнюк Одноразовый?

— Здравствуй, Жень.

— Не здравствуй. Какого черта, Фархад? В прошлый раз мы с тобой поговорили. Я отдал тебе гребаный пансионат. Мало? И финты твои простил. Чего добиваешься? Чего хочешь? Сестру верни.

— У меня тоже была сестра, Росс. Айше. Помнишь такую?

Женька молчит. Молчит долго, однако, тяжкое сопение по ту сторону трубки, выдает его присутствие.

Я вспоминаю сестру и ад, через которой ей пришлось пройти. Представляю сумасбродного Росса, лишившего невинности Айше. Душу вновь охватывает черная пелена ярости.

— Не знаю я никакой Айше! Пьяный, что ли? Я говорю, Вику верни, по-хорошему.

Девушку из одного города. Института. Группы. Аудитории. Соседней парты. Сидящей за несколько метров ни один год, он не помнит. Он не помнит Айше Алиеву. Я усмехаюсь, а Росс отлично продолжает исполнять роль.

— Так, почему звонишь мне ты, Евгений Александрович?

— А кто, блять, должен? Епископ Павел?

— Хваленый муж… сожитель. Или как это у вас называется? Кто сумел укротить строптивую Кошку. Тот, что обрю…

— Какой еще муж? Алиев? Вика почти два года одна!

Росс меня перебывает, захлебывается в возмущении и матерных наречиях. Росс говорит, его сестра не подпустит к себе проходимцев. Говорит, она давно рассталась с парнем из-за измены и теперь, на дух не переносит мужчин. Вика боится предательства. Вика слишком доверяет брату и никогда не станет обманывать.

Я в состоянии ступора. Мысленный раздрай и круглый живот Виктории. Коварная девица определенно не сообщила брату о беременности. Столько месяцев. Но рядом с ней постоянно кружилась охрана Росса.

Женька что-то говорит, а я не слышу. Мне снова становится жарко. Не моргая, разжигаю глазами чертову утку в тарелке. Смахиваю со лба пот.

— Делай что хочешь, Евгений Александрович.

Сбрасываю звонок, отключаю телефон. Я все-таки разогреваю эту самую утку. Можно ли Вике соус? Мрак. Мутным взглядом нахожу зелень, овощи. Не заморачиваясь, нарезаю в компанию к утке. Бутылку воды с собой. Возвращаюсь к госпоже Росс.

— Я думал ты уснула. Зачем под одеяло с головой спряталась? Не душно?

Ставлю поднос на прикроватную тумбу, медленно огибаю кровать, наблюдаю за Викой. А она за мной, через крохотную щелку своего тряпичного убежища.

Открываю форточку, пару шагов, сажусь на край постели. Строптивая Кошка сворачивается в клубок, что есть сил сжимает покрывало.

Касаюсь ладонью сверху, и Вика вздрагивает. Аккуратно стягиваю одеяло, сморю на недовольную девичью мордашку. Раскраснелась вся. Говорю же, душно под одеялом.

— Я поклялся тебе один раз. Больше повторять не стану, можешь быть спокойна, вреда вам не будет от моих рук. Наберись терпения, женщина. Прояви почтение.

— Ты за кого меня принимаешь? Наложницу из гарема? Алиев, я лучше выпью на брудершафт с чертями, чем буду ходить перед тобой на цирлах! Ты перебил всю мою охрану. И меня хотел кокнуть.

Ладонь на Вике, мой взгляд в стороне. Пустой совсем, бездушный. Как и я сам. Много лет ношу в сердце траур, что стало камнем. Однако слова Росс заставляют гранит кровоточить.