Наследник древней силы #3 - Прах

— Пообщаться с вами хотел с глазу на глаз, — произнёс Ростислав с серьёзным видом. — Сразу оговорюсь, что не виню вас в случившемся. Это должно было произойти рано или поздно. Гнойник вскрылся, конфликт вышел наружу. Москва давно копает под нас, и если её не остановить, то однажды Новгород из полноправного члена княжеского союза превратится в придаток московской земли. Конечно, я не хотел допускать того, что сейчас творится на улицах. Никто не хотел. Любая война — вещь обременительная, кровавая и недешёвая. Но что сделано, то сделано. Однако мне известно, что существует группа лиц, которую тоже не устраивает нынешнее положение дел в Союзе. Да, Артём, я знаю, вас хотят избрать канцлером вместо Сергея Вельяминова. Вашу кандидатуру уже утвердили, верно?

— Недавно я дал согласие, — сказал я.

— Дума желает новое правительство, — продолжал великий князь, — где будут представлены интересы разных семей, а не одной-двух. Я решил поддержать их инициативу. Против вас выдвинуто обвинение, но наши банки по моей просьбе отказались блокировать ваши счета. Я не считаю обоснованными предъявленные вам обвинения, как и обвинения, предъявленные Тимофею Дуплову. Я буду вести переговоры с канцлером и, если понадобится, с Голицыными, требовать снять обвинения с вас обоих и освободить Дуплова. Но и вы мне должны кое-что пообещать.

— Если это будет в моих силах.

— Это будет в ваших силах. Канцлер может назначить людей на министерские должности и на должности глав некоторых департаментов. Вы же знаете это?

— Да, я изучал тему, — ответил я, понимая, куда клонит великий князь.

— Новгородское княжество — одно из крупнейших княжеств Союза, но по какой-то причине члены моей семьи не принимают участие в государственных делах. Считаю, это неправильно. Хотелось бы изменить ситуацию и уповаю на ваше содействие. Я поддерживаю вас, вы помогаете мне.

— Я прекрасно знаю, что в долгу перед всеми, кто участвует в моём избрании. Борецкие забытыми не останутся, — пообещал я.

— Рад слышать разумные слова, рад, что мы пришли к соглашению. Ближе к делу мы обсудим наш план более детально.

— Конечно.

Вот и ещё один «помощник» прицепился. Всем придётся раздать должности, никого не забыть, никого не обидеть: Оболенским, Безбородовым, моему роду, а теперь и Борецким. Ну и наверняка найдётся ещё десяток семей, которых оттеснили Голицыны, но которые тоже захотят тёплое место у кормушки. И что с ними со всеми делать? Дело предстояло непростое.

— Кстати, Артём, а вы намерены присоединиться к боевой дружине? — спросил великий князь.

— Прежде всего, я собираюсь защищать поместье. Но если понадобится, буду участвовать в общих операциях.

— Надеюсь, это не понадобится, — улыбнулся Ростислав. — Но как известно, мир рождается от войны.

— Вы правы. Эта фраза описывает всю ущербность человеческой цивилизации.

— Что поделать, такова людская натура, — Ростислав растянул рот в улыбке.

— Легко рассуждать о таких вещах, когда ты почти бессмертен, тяжело, когда ты — кусок мяса, посланный подыхать за чужие интересы. Так что будем надеяться на мирный исход, — подытожил я.

— Я сделаю для этого всё возможное, — заверил Ростислав.

Сказав, что мне пора домой, я позвонил Николаю, тот прислал машину с водителем, и вскоре я уже был в нашем поместье.

* * *

— Артём Востряков, добрый вечер, — скрипучий фальцет было трудно не узнать. Звонил Голицыны.

— Добрый вечер, — я вскочил с кресла, в котором дремал, и вышел из нашей с Ирой комнаты, чтобы не разбудить её разговором. Звонок Голицына как рукой снял сонливость.

Вернувшись домой, я первым делом отправился проведать Иру. Я сидел рядом с ней, ждал, пока она уснёт, а потом и сам вырубился. Звонок Голицына стал полной неожиданностью. Я думал, он перестанет мне надоедать, но не тут-то было: в покое меня оставлять не собирались.

— Вы понимаете, что из-за вашего поступка будет развязана война? Вы ведёте себя опрометчиво, Артём, — голос Голицына словно ножом по стеклу царапал, а тон его был столь холоден, что заставлял содрогнуться.

— Хотите меня в тюрьму засадить, да? Не бывать этому. Я буду бороться до конца, — выражался я ещё вежливо, однако меня снедало желание послать Голицына на три буквы и закончить сей бесполезный разговор.

— Мы хотим вас спасти. А вы что творите?

— Спасти? — фыркнул я. — Что за нелепость? Очередная ложь.

— Вы меня удивляете, Артём. Когда же я вас обманывал? Я всегда был с вами предельно честен. Чем ещё доказать чистоту моих помыслов? Да, я действительно желаю спасти вас, вытащить из западни, в которую вы попали. Если бы имелся иной способ, я не преминул им воспользоваться, но иного способа нет.

— Да неужели? Кроме как арестовать меня? Нет уж, я слишком хорошо вас знаю.