Наследник древней силы #3 - Прах

— Да ты садись, что встал? И поговорим.

Я присел напротив.

— Ну так где я?

— В лабиринте вариаций, где же ещё?

— Если честно, ни черта не понимаю. Что за лабиринт? Что за вариации?

— Ну как тебе объяснить… Вот лабиринт, вот вариации. Куда пойдёшь, то и будет.

— А ты откуда здесь?

— Вот я тебе хочу задать тот же вопрос. Я-то сижу тут уже давно, а ты шастаешь по коридорам за каким-то лешим. Чего тут забыл?

Вопрос поставил меня в тупик. Действительно, что я тут делаю?

— Открыл дверь, — ответил я, — а там это. Ну я и пошёл.

— А дома-то что не сиделось?

— Та реальность неправильная, — пожал я плечами.

— В смысле неправильная? А что тебе надо, чтоб правильная была?

— Да без понятия. Только неправильная она — и всё. Я помню совсем другие события.

— Вон оно как! — Сергей усмехнулся. — Ну найди себе правильную. Смотри сколько ходов.

— И куда мне идти?

— А я почём знаю? Тебе что нужно вообще?

— Объясняю же: настоящая реальность.

— Что значит, настоящая?

— Так, которая произошла на самом деле, — я уже начал раздражаться от этих тупых вопросов.

— Что-то я никак не могу понять. Что значит, «на самом деле»? Ты можешь это объяснить? Говори конкретно, что надо? Или не морочь мне мозг.

— Ответы на вопросы.

— Ну вот! Так бы сразу. Тогда тебе туда, — Сергей показал на один из коридоров, ведущих в чёрную пустоту.

— И что там? — посмотрел я на него с сомнением.

— Ну ты тугодум, — рассмеялся Сергей. — Ты что просил? Ответы на вопросы? Я сказал: тебе туда. Там ответы на вопросы.

Делать было нечего. Я встал с дивана и отправился в неизвестность. Коридор привёл к высокой двустворчатой двери. Я замер перед ней на секунду, а потом дёрнул ручку.

Дверь вела в кабинет Анны Васильевны. Тут было всё так же, как и до того, как я отправился в лабиринт, вот только книги оказались убраны на свои места, а шкаф придвинут к стене.

Выглянул в окно. В это время от крыльца отъезжал минивен с тонированными стёклами, похожий на тот, который прислала за мной ГСБ. Чтобы проверить свою догадку, я сбежал вниз и нашёл дворецкого.

— Какое я тебе последнее распоряжение дал? — спросил я.

— Разместить гостей в комнатах, — Иван Осипович удивлённо посмотрел на меня. — Что-то не так?

— И как? Разместил?

— Отдал распоряжение. Если надо, я проверю.

— Нет-нет, всё в порядке. Сам гляну.

Я вышел на крыльцо и задумался. Если я велел разместить гостей в доме, значит, приехал не один, что в свою очередь могло говорить о том, что я вернулся в ту вариацию, в которой убил Петра Голицына. Но надо было окончательно убедиться в своей правоте, и я отправился в гостевой дом.

Четыре гээсбэшника сидели в комнате с арками и пили чай. Я с ними перекинулся парой слов. Оказалось, я действительно нахожусь в той самой реальности, в которой убил Петра Голицына. Главное теперь, чтобы опять не произошло какого-нибудь сбоя.

Я вернулся в кабинет Анны Васильевны и снова полез на шкаф. Подставил ступеньки, забрался, протянул руку за изразцовую планку и…

Ничего.

— Да ебись оно всё! — я слез и уселся на ступеньках. Нахлынуло отчаяние, разбавленное разочарованием. В этой версии реальности тоже не было нужной книги на шкафу. Значит, галлюцинация точно меня обманула.

И тут пронеслась мысль: ну кто ж станет прятать книгу на шкафу? Там её кто угодно найдёт. Слуга будет протирать пыль — и найдёт. Значит, она где-то ещё. Но где? Я опять отодвинул шкаф. Он был тяжеленный, но благодаря энергии оттащить его от стены труда не составило. Здесь плинтус отсутствовал, а между стеной и полом зияла щель — уже что-то новенькое, в предыдущей реальности я такого не видел.

Я запустил туда пальцы и извлёк книгу. Она выглядела точно так же, как в моём видении. Неужели это то, что надо? Боясь опять разочароваться, я медленно открыл книгу. Страницы были исписаны от руки, но теперь я мог спокойно прочесть это.

Пододвинул на место шкаф, я устроился за небольшим письменным столом, смахнул пыль с книги, открыл и принялся читать с самого начала.

Это оказалось что-то вроде мемуаров, написанных человеком, который именовал себя Абади — на персидском это значило «вечный». По его утверждению, он носил около сотни всевозможных имён, поскольку в разное время жил в разных странах, но данное имя больше всего отражало его суть.