Наследник древней силы #4 - Вражда

Меня же хотели убрать, как просто сильного противника, который может создать много проблем. Если я погибну, моя доля перейдёт жене. Вынудить Иру продать долю в компании труда не составит. Видимо, на то и рассчитывали.

— Всё сходится, — произнёс я. — Вот, оказывается, что они хотят! Как же я сам не догадался. Контроль над исследованиями. Чёрт бы их побрал. Добрались-таки до нас.

— Если честно, до сих пор не понимаю, что ценного в этих серых песках, — покачала головой Николай. — Почему из-за них столько возни?

Николай знал о том, что я делал в серой зоне и чем занимается компания «Звезда». Я ему рассказал об этом ещё три месяца назад, хоть это и являлось секретом. Но брат, кажется, не воспринимал всерьёз грядущие преобразования. Он, как и многие обыватели, смотрел на серые зоны, как на угрозу для человечества, а не как на источник богатства и власти.

— Я же тебе рассказывал, — напомнил я. — Это будущий источник энергии, причём такой, который, возможно, полностью вытеснит нефть и газ.

— Я не верю, что эта серая пыль может принести нам хоть какую-то пользу, — отрезал Николай. — Сколько её исследуют? Десятилетия. И что толку? Лучше б думали о том, как от неё избавиться.

— Полностью с тобой согласен, но правительства мировых держав считают иначе. Именно из-за этого у нас сейчас такие проблемы. Поэтому мы не должны позволить компании оказаться в руках Голицыных. Я и сам хочу, чтобы учёные научились контролировать распространение серых зон. Это — одно из условий, которое я поставил перед Ростиславом, когда мы основывали предприятие.

— Вот это поддерживаю, — проговорил Николай. — Главное, на рожон не лезь. Ты нам живым нужен.

— Постараюсь. Но ты же знаешь, что я стал сильнее.

— Считаешь себя неуязвимым?

— Не волнуйся, иллюзий я не питаю. Чтобы постичь силу, и целой жизни мало. А пока я — всё равно что младенец.

— Который в одиночку перебил целый взвод, — усмехнулся Николай. — Нашему роду повезло. Просто… будь осторожнее.

Некоторое время мы ехали молча. Старенький седан выбрался на трассу и теперь бодро катил в направлении Новгорода, маневрируя в потоке машин.

Молчание нарушил Николай.

— А между прочим, не сегодня-завтра Святослав потребует подписать клятву. Думаю, он попытается сделать это как можно скорее.

— И что тогда?

— А тогда мы все будем обязаны служить новому великому князю. Нарушение клятвы расценивается, как предательство.

Я до сих пор плохо разбирался в обычаях и законах, по которым живут бояре и князья. Я не был главой рода, и данная тема меня интересовала лишь в свете моих собственных прав и обязанностей. Про клятвы верности слышал краем уха — старинный обычай, возведённый в ранг закона, который имел широкое распространение, как на Руси, так и в европейских королевствах.

— Неужели они ничего не возразят? — удивился я. — Очевидно же, что Святослав убил своего брата, чтобы занять престол. И после этого ему принесут клятву?

— На убийство Василия все закрыли глаза, закроют и сейчас, — рассудил Николай. — Если новый князь не будет вмешиваться в дела подданных и не толкнёт их на какую-нибудь никому не нужную авантюру, главы родов тоже не полезут на рожон. Закон нас обязывает принести клятву, а Святослав уж придумает своим действиям оправдание. Например, распустит слух, что Ростислав хотел отделиться от Союза и воевать с Москвой. Да всё, что угодно.

— А убийство племянницы он чем объяснит? Это вообще нормально? А уничтожение усадьбы? Возможно, ещё кто-то из членов семьи погиб или пострадал.

— Думаешь, главам родов есть до этого дело? — спросил Николай. — Какая выгода им совать нос в чужие дела? Род Борецких находится у власти пятьсот лет. Пятьсот лет его представители сидят на новгородском престоле, и большинство семей это до сих пор устраивало. Вряд ли сейчас что-то поменяется.

— Насколько я знаю, прежде князя выбирали на вече, — вспомнил я школьный курс истории.

— Было такое. Но сомнительно, что кто-то вспомнит столь древний обычай.

— А если попробовать убедить их выбрать нового князя?

Николай усмехнулся:

— Маловероятно.

— Надо предложить.

— Кому ты предложишь? Главы родов — это не какие-то армейские генералы из простонародья. Знаешь, с какими трудностями мне приходится сталкиваться, чтобы на нашем же семейном совете свою линию гнуть? И это притом, что я — глава рода, — Николай говорил с возмущением. Чувствовалось, что у него накипело. — А какое я встретил сопротивление, когда предложил назначить воеводой Валеру! Да они смотрят на нас с тобой так, словно мы из яслей только вылезли. Думаешь, тебя или меня кто-то станет слушать?

— И всё же Валеру назначили воеводой, — заметил я. — Молодым надо прокладывать дорогу.

— Проложишь тут… — буркнул Николай.

Я хотел ещё что-то сказать, но тут заиграла мелодия на смарте. На экране отобразилось имя Максимилиана Белозёрского — звонил мой будущий тесть, который в отличие от Ростислава Борецкого пока ещё был жив.

— Добрый день, Максимилиан Сергеевич! — поздоровался я.