Наследник древней силы #4 - Вражда

Я и не возражал, однако считал, что важнее подготовиться к самим переговорам, нежели к маханию кулаками. Последнее лично для меня труда не составляло. Всё рушить и убивать — дело нехитрое. Гораздо сложнее уладить конфликт словами. Правда, если другая сторона не заинтересована идти мирным путём, никакие слова не помогут.

Когда мы с Вельским вышли из машины, нас встретил сам смоленский воевода и проводил на второй этаж, где в просторной комнате, украшенной картинами и лепниной, за широким квадратным столом расположились два представителя союзного правительства.

Первым поднялся и поздоровался с нами высокий светловолосый господин с вытянутым скуластым лицом. Звали его Семён Светлов, и он являлся министром внутренних отношений. Воевода же московской дружины, Ярослав Голицын, выглядел чуть старше, его седеющие волосы были собранными в косичку, а на грубом землистом лице росла аккуратная бородка.

Светлов был в сером костюме-тройке, Голицын — в военной форме. Мне тоже по статусу полагалась форма, но её ещё не сшили, и я ходил в штатском наряде.

После обмена приветствиями я и Вельский уселись напротив наших оппонентов. Воевода смоленской дружины напомнил нам, что является гарантом соблюдения правил переговоров и взял с каждого обещание не применять силу, а затем расположился с третьей стороны стола.

— Итак, господа, — обратился к нам Семён Светлов, — вы настояли на переговорах. Мы готовы выслушать ваши предложения.

Тон его мне сразу не понравился. Он казался слишком надменным, да и сама формулировка не отражала действительности. Пусть инициатива переговоров исходила от Белозёрского, но насколько мне было известно, никто ни на чём не настаивал. По словам Максимилиана Сергеевича, Голицын и сам охотно согласился устроить встречу.

— Полагаю, этот разговор будет интересен обеим сторонам, — произнёс Вельский. — Сохранить Союз важно всем, и Николай Фёдорович это прекрасно понимает. Но, к сожалению, мы с вами имеем некоторые разногласия. Нам надо услышать друг друга и обсудить пути решения проблемы. Изложите ваши претензии.

— Мы желаем обсудить три вопроса, — жёстко проговорил Светлов. — Первый — сепаратизм новгородской знати. Второй — множественные нарушения закона СРК, в том числе, свержение законного наследника. И третий вопрос — возвращение на свободу Станислава Борецкого, которого вы держите в плену.

— Хорошо, — Вельский положил на стол дипломат, открыл и извлёк оттуда широкоформатный конверт, после чего вернул дипломат на пол. — По поводу первого пункта. Несмотря на настроения, царящие среди новгородской знати, Максимилиан Белозёрский намерен приложить все силы, чтобы остаться в составе СРК. Но сделает он это лишь в том случае, если не будет агрессии, направленной в нашу сторону, в том числе публичных обвинений и попыток силой или хитростью завладеть имуществом новгородских подданных. Проект нового законодательства Максимилиан Сергеевич уже направил канцлеру в электронном виде. Я обязан передать вам бумажную копию.

Вельский протянул конверт, Светлов взял его, открыл, пролистал, кивнул:

— Благодарю.

— Должен отметить, что при составлении данного законопроекта мы ориентировались на правовые акты Черниговского и Шуруканского княжеств. Ни один из пунктов не противоречит законодательному своду СРК. Так же вынужден напомнить, что статья сто пятьдесят семь пункт два общего свода даёт нам право самостоятельно выбирать принцип передачи власти внутри княжества. Это отменяет ваши претензии о якобы свержении великого князя. Святослав Борецкий по новому новгородскому закону не является великим князем.

— Данный пункт действительно даёт вам такое право, — согласился Светлов в прежней надменной манере, — но процедура соблюдена не была. Канцлер не был поставлен в известности. Поэтому акт отстранения Святослава Борецкого от занимаемой им позиции может расцениваться только как противоправное действие. Смею напомнить и о многих других преступлениях. Захват в плен великого князя, сепаратизм Ростислава Борецкого, публичные призывы к расколу СРК, убийство Василия Борецкого, убийство канцлера Вельяминова, убийство главы МСБ, ряд нарушений на предприятиях, покушение на официальных представителей канцлера. И это ещё неполный список.

— Но и наш список не меньше, — парировал Вельский. — Вторжение представителей Московского княжества на территорию Новгорода, попытки захвата частной собственности подданных, вмешательство во внутренние дела, убийство великого князя и его семьи. Кто за это ответит? Я даже не говорю о методах, с помощью которых Николай Голицын пришёл к власти. Были убиты шесть членов правительства. Это не похоже на законные выборы.

— Прошу прощения, но ваши обвинения совершенно немыслимы. Процедура перевыборов канцлера была проведена по всем правилам. Те же, кто захотел силой установить собственный порядок вопреки решению большинства, получили по заслугам. Встав на этот путь, они объявили себя мятежниками.