Наследник фортуны

Придя к этой мысли, я поймал извозчика с самокруткой в щербатом рту и поехал к доходному дому Круппа. А по пути, дабы отринуть мрачные мысли, принялся погружаться в транс с закрытыми глазами и зачерпывать определённое количество магической энергии. И надо сказать, что у меня этот процесс стал получаться гораздо лучше. Мне даже совсем не мешали пронзительные гудки автомобильных клаксонов, звонкий цокот копыт, изрядная тряска и адский грохот трамвая. Я испытал закономерное чувство гордости. Расту вашу мать! Однако меня чуть попустила снова вспыхнувшая в голове навязчивая мысль — а какого всё-таки хрена я так шустро осваиваю магические премудрости?

Задумчиво потерев двумя пальцами подбородок, я глянул в окно на проплывающую мимо цирюльню, а потом извозчик свернул на набережную и остановил повозку возле особняка Круппа.

Я расплатился с возницей, ступил штиблетами на серые булыжники мостовой и тотчас заметил знакомую карету, красующуюся около доходного дома. Хм, что она тут делает? Что-то случилось?

Подойдя к карете сзади, я легонько постучал в дверь и встал на подножку. Романова увидела меня через стекло и отшатнулась, едва не выпустив из скрытых перчатками рук небольшой флакон духов с резиновым пульверизатором.

— Неужели я так страшен, сударыня? — иронично спросил я, соскочив с подножки и поймав на себе хмурый взгляд кучера.

— Нет, что вы! Просто вы возникли так неожиданно! — донёсся до меня взволнованный голос вдовы.

Я хмыкнул, открыл дверь, забрался в покачнувшуюся от моего веса карету и плюхнулся на обтянутое красным бархатом сиденье. Романова восседала напротив, нервно теребя в руках носовой платочек, который сменил исчезнувшие в ридикюле духи. И весь вид девушки говорил о том, что её настигло какое-то печальное известие. В уголках изумрудных глазок блестели слёзы, а на щеках краснел лихорадочный румянец.

— Что-то стряслось, сударыня? — прямо спросил я, внутренне подобравшись. Ничего хорошего я не ждал…

— Ох, mignon ami, — тяжело вздохнула Лиза, из-за чего её грудь едва не выпрыгнула из декольте кремового цвета платья, стиснутого на рёбрах и талии корсажем. — Эта вздорная курица Орлова наотрез отказалась принимать мои извинения. Она никого не хочет слушать, и никто не в силах переубедить её.

— Хм… значит, дуэль состоится?

— Истинно так, — хлюпнула носиком вдова и опустила головку, украшенную шляпой с пером экзотической птицы.

— Что ж, так тому и быть… — медленно произнёс я, пытаясь забраться в мысли красотки. Она сейчас играет со мной или нет? После того, что мне довелось узнать от Сафронова, я в каждом поступке Романовой пытаюсь отыскать какой-то подвох. Она ведь точно ведёт какую-то игру, но относится ли к ней дуэль? Хм, а почему бы мне не проверить её слова? Я ничего не теряю.

— И что ты теперь будешь делать, душа моя? — посмотрела на меня влажными глазками Елизавета Васильевна и рефлекторно прижала к носику платок, точно хотела высморкаться, но затем устыдилась и зажала его в кулачке.

— А что мне остаётся? — весело улыбнулся я и ободряюще подмигнул ей. — Буду готовить стену под шкуру Пацци. И засим, сударыня, позвольте мне откланяться. Меня, ежели честно, ждёт одно весьма срочное дело.

— Какое?

— Мне нужно нанести визит своему однокашнику, — пояснил я, быстро поцеловал Романову в щёчку и покинул карету под аккомпанемент её тяжёлых вздохов.

Кучер тряхнул вожжи, и ухоженные, породистые лошади понесли карету прочь. А я торопливо вошёл в парадную, поднялся на третий этаж и проник в съёмные апартаменты. В прихожей меня уже ждала парочка мешков с вещами, а прибежавший на звук шагов Цербер мог похвастаться чистой, блестящей шерстью. Молодец Фомич, выполнил мою просьбу. Надо будет не забыть отблагодарить его деньгой.

А пока я скинул штиблеты, добрался до телефонного аппарата, поднял трубку и сказал телефонистке:

— Барышня, соедините меня с домом вдовы Орловой. Он находится по улице Адмиралтейской, а вот номер я, к сожалению, запамятовал.

— Обождите минуточку, сударь, — ответил усталый женский голосок. И мне действительно пришлось ждать около минуты, после чего из трубки вылетел уже другой женский голос, бойкий и молодой: — Особняк её благородия госпожи Орловой!

— Здравствуйте. Позовите, пожалуйста, к аппарату сударыню Орлову. У меня есть к ней очень важный безотлагательный разговор.

— Как вас представить, сударь?

— Хм… никак не представляйте, просто скажите, что разговор касается среды.

— Хорошо, сударь, — сказала служанка и из трубки сквозь помехи донеслись торопливо удаляющиеся шаги. Но вскоре они сменились размеренной поступью и знакомым грудным голосом: — Госпожа Орлова у аппарата. Кто изволит меня беспокоить?

— Я тот самый молодой человек, вызвавшийся защитить честь сударыни Романовой. Нет, я не телефонирую вам с постыдным желанием отказаться от дуэли. Меня интересует другое… Почему вы не приняли извинения госпожи Романовой?