Наследник господина К.: OPUS DOCTRINI

Но, как бы то ни было, начинается чёткое и жесткое разделение некромантии и некромагии. Окончательную точку в разделении поставила эпоха Возрождения. В этот период некромантия переживает подъем, так как использование библейских текстов во время ритуалов признается не заклинанием, а молитвой. С другой стороны, от изначальной формы ритуалов остается только название, потому что призыв мертвых полностью заменяется призывом духов. Причем духи и демоны отождествляются, а это уже чёткий намёк на некоторые толстые обстоятельства.

В самих ритуалах начинают цитироваться апокрифические тексты и некромантия, в её ширпотребовском виде, как бы странно это не прозвучало, окончательно христианизируется. Одновременно она теряет свой статус. То есть у вавилонян и этрусков, древних греков и римлян этой практикой занимались жрецы и оракулы, которых уважали, и их авторитет был непререкаем. Наблюдая за движением звезд, изучая математику и анатомию, эти люди были в большей степени учеными-исследователями, а не колдунами-авантюристами. Но в эпоху Возрождения некромантия становится чисто умозрительной практикой без намека на духовную составляющую. Отношение общественности к некромантии достаточно наглядно высказал Леонардо Да Винчи:

«Из всех человеческих мнений самым глупым считается то, которое касается веры в некромантию, сестру алхимии, которая рождает простые и естественные вещи»[9].

А это повлекло за собой появление таких шарлатанских явлений как спиритизм, гадания, и прочая.

Истинных некромантов никто не знал, а если и знали – то молчали. К их помощи прибегали только в случае крайней необходимости. Мало кто знает, но Кровавая свадьба Буондельмонте, положившая начало расколу на гвельфов и гибеллинов, и, как следствие, их кровавой борьбе, расследовалось помощником графа Донати – Джакомо Уфано, который в целях получения сведений о преступнике, нанесшем смертельный удар жениху из рода Буондельмонте, призвал к ответу… дух самого убиенного. А помог ему некто Генрих Гесслер, бывший в то время во Флоренции. В результате убийца был изобличен, но не пойман. Марио Уберти, младший из этого семейства, тот, что нанес точный удар в сердце жертвы, сбежал и прятался семь лет.

В это самое время от некромантов отделяется небольшая группка людей, которые вспоминают некоторые практики древнеегипетских жрецов, начинают практиковать иные способы взаимодействия с миром мёртвых: материализация духов, попытки воскрешения, боевые практики с мёртвыми и так далее. Они начинают искать источник силы и находят его. В результате появляются истинные некромаги, проклятые некромаги и те, кто решил, что лучше хранить нейтральность. Но, как бы они себя не называли, какие силы не призывали в помощь себе, они сформировали некий кодекс, который включал в себя следующие положения – цитирую по памяти:

Некромаг все делает для себя.

Некромаг делает всё, что хочет, не ограничивая себя, но сдерживая от глупых поступков.

Некромаг никогда ни о чем не сожалеет. Жалость и сожаление – не те качества, которые должны быть присущи некромагу. Уверенность в своих силах – его неотъемлемая черта. Ибо всякая ошибка или неверное решение – опыт, который освещает путь повсюду.

Некромаг старается не давать обещаний, но если все же дает их, то держит до конца.

Для некромага нет ничего важнее магических и кровных связей в общении. При этом, некромаг старается как можно меньше общаться с посвященными, но у него всегда есть время для своих братьев и сестер.

Некромаг никогда ни от кого не принимает подачек и притворного сочувствия. Лишь самые близкие, а также члены его клана знают, что творится у некромага в душе.

Некромаг всегда уверен в своей правоте и правильности своих действий. Он не должен сомневаться и быть всегда уверен в своей силе, ведь другой гарантии его выживания на земле у него нет.