Наследник Громовержца

Тогда я не испугался, ведь в тот момент я не был способен что-либо чувствовать. Страх пришёл позже, когда ко мне вернулся контроль над телом и разумом, когда невесть откуда пришло понимание жуткой истины, что на мгновение я прикоснулся к Вечности — к той самой Вечности, которая наступает после смерти… Сражённый такой мыслью, я не удержал равновесия и грохнулся на четвереньки, больно ударившись ладонями и коленями о неровный каменный пол. Эта боль окончательно привела меня в чувство, я быстро вскочил на ноги и огляделся по сторонам.

Я находился в большой пещере, тускло освещённой зловеще-красными всполохами, срывавшимися с высокого потолка, а у дальней стены, в широком углублении, похожем на неправильной формы бассейн, пылал такого же цвета огонь. Кроме меня, ни единой живой души здесь не наблюдалось, и я ещё не решил, хорошо это или плохо. С одной стороны, не было к кому обратиться за помощью, а с другой — никто пока не угрожал мне.

Последнее обстоятельство имело для меня немаловажное значение, поскольку в данный момент я не располагал эффективными средствами защиты, так как не мог дотянуться до Формирующих. У меня оставались лишь внутренние колдовские ресурсы — энергия, которую вырабатывал мой организм и которой хватило бы только на самые простые магические действия.

Поначалу я решил, что попал в зону действия изолирующих чар, и, обострив своё зрительное восприятие, попытался определить, насколько они сильны. Но тут меня ждал ещё один неприятный сюрприз: я вообще не обнаружил Формирующих, они здесь отсутствовали. Я не понимал, как это может быть, ведь Формирующие доступны даже из Порядка и Хаоса; по всем современным представлениям, они обеспечивают существование материи и энергии, самого́ пространства и времени.

Я попробовал вызвать на связь Фиону, Кевина или Софи. В принципе, внутренние колдовские ресурсы давали такую возможность; отец рассказывал, что однажды Артур почти целую минуту удерживал контакт с дедом Янусом, хотя был лишён доступа к внешним источникам энергии. Но у меня ничего не получилось — да и получиться не могло. В любом случае мысленный сигнал должен был идти к адресату по Формирующим — а их-то как раз не было…

Вдруг в моей голове раздался голос. Нет, со мной никто не связался, увы. Голос принадлежал моему собственному рассудку — той части моего «эго», к чьему мнению я привык прислушиваться.

«Как же тебя угораздило, Феб? — вопрошал мой рассудок. — Ты всегда был такой осторожный, такой осмотрительный — и вдруг сломя голову побежал в храм. А ведь уже понимал, что это не какой-то нелепый сектантский ритуал, что здесь замешаны силы, в которых ты ни черта не смыслишь. И не только ты — но и Кевин с Фионой, и даже Софи… Что на тебя нашло?»

Я догадывался, что на меня нашло. Похоже, это были чары Тропы — такие же неощутимые и непонятные, как и те, что сделали нас с Кевином невидимыми для Фионы и Софи. Они заставили меня позабыть об осторожности, они заглушили голос рассудка, который отозвался только сейчас, когда было уже слишком поздно. А тогда сама мысль о том, чтобы сойти с Тропы, вызывала у меня протест. И я поддался порыву, принял глупейшее решение закончить путь в одиночку — хотя в тот момент оно казалось мне единственно верным и разумным. Безусловно, это было какое-то наваждение…

С той стороны пещеры, где в углублении горел огонь, раздались хлопки, похожие на взрывы фейерверков. Языки красного пламени в центре «бассейна» взметнулись вверх и обрели очертания человеческой фигуры. Я рефлекторно потянулся за Формирующими — и лишь потом вспомнил, что их нет. Мне оставалось полагаться только на внутреннюю магию да ещё на клинок, висевший у меня на поясе. Я немедленно извлёк его из ножен, хотя и сомневался, что он меня защитит.

— Итак, пожаловал новичок, — прозвучал гулкий, как из колодца, голос. — Подойди ближе, не бойся.

— Я не боюсь, — ответил я и солгал: мне было страшно до дрожи в коленках. — Но я и здесь неплохо себя чувствую.

— Как хочешь.

Фигура покинула пределы «бассейна» и двинулась ко мне. Я сразу же пожалел, что не подошёл ближе: тогда бы я сам выбрал, на каком расстоянии вести разговор, а теперь… Но, вопреки моим опасениям, огненный демон — и, видимо, хозяин этого места — дошёл лишь до центра пещеры и там остановился.

— Кто ты? — требовательно спросил он.

— Феб из Сумерек, — ответил я. — А ты?

— Многие из тех, кто приходил до тебя, зовут меня Нергалом. Я принимаю это имя, оно ничем не хуже других.

— Но это только имя, — заметил я. — А суть?

— Отчасти она заключена в имени. В том, что люди вкладывают в моё имя.

— Так ты бог смерти?