Наследник имения Редклиф. Том второй

— Да, — говорилъ онъ самъ себ:- дорого онъ со мной расплатится за это тайное вроломство и интриги. Я давно ихъ замчалъ! Онъ возненавидлъ меня съ перваго же раза, онъ перетолковывалъ по своему каждое мое слово, каждое дйствіе. Я ли не старался сойдтись съ нимъ, я ли терпливо не переносилъ вс его дерзкія выходки и наставленія? Но теперь кончено, онъ ссоритъ меня съ Эдмонстонами, клевещетъ на меня — нтъ, я ему этого не пропущу! Никогда! Онъ знаетъ, въ какихъ я отношеніяхъ съ семьей опекуна, и тутъ-то онъ и вздумалъ насолить мн. Сегодня же вечеромъ все покончу, онъ узнаетъ, что значитъ имть со мной дло. Берегись онъ у меня!…

Гэй проговорилъ эти слова, стиснувъ зубы; глаза его горли ненавистью и местью къ своему врагу. Онъ былъ въ эту минуту воплощенный злой геній Морвилей. Задумавъ убить Филиппа, онъ съ какимъ-то хладнокровнымъ ожесточеніемъ началъ составлять планъ, какъ онъ подетъ сегодня же ночью въ Броадстонъ, какъ нагрянетъ рано утромъ къ Филиппу, потребуетъ у него отчета въ клевет, и если тотъ отопрется, какъ онъ покончитъ съ нимъ разомъ. Воображеніе такъ живо представило ему эту страшную сцену, что онъ вдругъ очнулся и посмотрлъ вокругъ. Прямо передъ нимъ золотой солнечный шаръ, утопая въ багряномъ мор свта, тихо закатывался за горизонтъ, бросая послдніе лучи свои на розовыя облака, какъ бы столпившіяся у порога его ложа. «Да не заходитъ солнце во гнв вашемъ,» вспомнилось вдругъ Гэю, и воспоминанія прошлаго нахлынули въ одно мгновеніе на его душу. «Да, ангелъ хранитель оставилъ меня, — говорилъ онъ, тоскливо сжимая свою голову:- мной овладлъ злой духъ, погубившій весь нашъ родъ. Гд моя сила воли! гд готовность бороться съ искушеніями!»

Горячая молитва вылилась невольно изъ сердца бднаго юноши: «и остави намъ долги наши, яко же и мы оставляемъ должникомъ нашимъ» твердилъ онъ нсколько разъ, и слезы, благодтельныя слезы, облегчили камень, тяготившій его сердце. «Простить Филиппа, простить его отъ всей души, забыть вс нанесенныя имъ мн оскорбленія, молиться за него, желать ему всего хорошаго — вотъ до чего я долженъ дойдти,» — думалъ Гэй. Долго сидлъ онъ на камн, долго молился; страшныхъ усилій стоило ему отогнать искушавшаго его духа мести и отчаянія, но онъ вышелъ побдителемъ изъ борьбы, и такъ успокоилсь, что поступокъ Филиппа представился ему вдругъ совсимъ въ другомъ вид.

— Онъ обязанъ былъ предупредить дядю, — думалъ теперь Гэй: — тмъ боле, что обстоятельства вс противъ меня. Онъ ошибся, это правда, но цль у него была благородная, онъ хотлъ спасти Эмми. Если письмо было написано рзко — таковъ ужъ стиль Филиппа. Ему нельзя было молчать, человкъ съ такимъ страшнымъ характеромъ, какъ я, въ самомъ дл опасенъ для такого кроткаго, чистаго созданія, какъ Эмми. Стою ли я ее? я за минуту передъ тмъ, такъ хладнокровно собиравшійся сдлаться убійцей, хочу быть ея мужемъ! Нтъ, Филиппъ правъ, много мн нужно работать надъ собой, чтобы сдлаться хорошимъ человкомъ!

Гэй поднялъ голову; солнце еще не скрылось за горами, а самъ онъ ужъ былъ не тотъ Гэй, что прежде. Утомленный слезами, нравственными страданіями и дальней ходьбою, Гэй напоминалъ ребенка, накричавшагося и наплакавшагося досыта, готоваго припасть къ матери на колни и, съ улыбкой ласкаясь, сказать:

— Мама, виноватъ, не буду!

Онъ всталъ, посмотрлъ на часы, удивился, что поздно, и увидвъ, гд онъ, невольно сконфузился, вспомнивъ всю происшедшую съ нимъ сцену. Тихо, едва передвигая ноги, онъ отправился домой и вернулся въ Соутъ-Муръ, когда уже совершенно стемнло.

ГЛАВА II

Филиппъ явился въ Гольуэль съ видомъ грознаго, по праведнаго судіи. Чарльзъ, не догадываясь еще о причин его появленія, замтилъ тотчасъ величественное выраженіе его лица и привтствовалъ его слдующими словами:

— Входятъ: король Филиппъ II, герцогъ Альба, альгвазилы, коррехидоры и палачи….

— Филиппъ! что такое случилось? сказала Эмми, взглянувъ на вошедшаго. Вопросъ этотъ удивилъ капитана Морвиля; онъ никакъ не могъ себ представить, чтобы она ничего не знала. Жаль ему стало бдную двушку, и онъ отвчалъ ей очень серьезно:

— Со мной ничего не случилось, Эмми, благодарю васъ!

Она догадалась по тому, что онъ боле ничего ей не скажетъ, и, замолчавъ, принялась работать, но ей показалось, что мать въ эту минуту была въ волненіи,

— Филиппъ! нтъ ли къ намъ писемъ на почт спросилъ Чарльзъ. Гэй непростительно долго молчитъ, онъ учитъ врно насъ терпнію. Есть ли, по крайней мр, хоть сегодня всточка отъ него?

— Есть письмо, но къ вашему отцу, — уклончиво отвчалъ Филиппъ.

— Въ самомъ дл! замтилъ Чарльзъ съ сожалніемъ. — Да увренъ ли ты, что письмо къ отцу? Можетъ быть, ты не замтилъ двойной буквы на печати. Я жду письма отъ Гэя цлыхъ дв недли. Дай посмотрть конвергь.

— Я теб говорю, что письмо къ дяд, - настойчиво повторилъ Филиппъ, видимо желая прекратить разговоръ.

— Я убжденъ, что онъ забылъ, что у меня двойное имя. Филиппъ, дай пожалуйста письмо. Рано или поздно, а я его прочитаю!

— Право, Чарльзъ, письмо не къ теб.

— Ну, скажите Бога ради, увряетъ меня, точно онъ самъ читалъ его содержаніе, — закричалъ сердито больной.