Наследник императора

— Да, победа.

Траян снял с руки алмазный перстень, доставшийся императору от Нервы, и надел на палец племяннику. Это было не просто признание его заслуг, это было почти как объявление его наследником.

Адриан заметил, как перекосилось лицо Сервиана, что стоял за спиной императора.

«Я победил», — подумал легат легиона Минервы.

И даже попытался улыбнуться.

* * *

Тиресий, бродивший как потерянный по разрушенной крепости, услышал вдруг тихий скулеж. Скулили прямо у него под ногами, на том месте, где он стоял. Он раскидал обломки балок, потом снял деревянную крышку, и перед ним открылось довольно просторное хранилище, устроенное в земле. Здесь все еще стояли большие конические сосуды с зерном, и подле одного из них сидели два мальчика лет шести и семи. Один из них держал на руках щенка.

— Прямо идиллия, — хмыкнул подошедший Кука. Он держал в руках флягу с вином. Выпил уже половину, но легче не стало.

— Что с ними делать? — спросил Тиресий.

— Как что? Вытаскивать. Внизу на террасе есть несколько клеток, одна — с детьми. Туда тащи.

Тиресий наклонился, пытаясь ухватить одного из мальчишек за шкирку. И тут же отдернул руку: пацаненок впился ему в кисть зубами. Недолго думая, Тиресий запрыгнул вниз, ухватил парнишку за ворот рубахи и выбросил наверх. Потом точно так же поступил со вторым.

— Будешь кусаться, щенка задушу, — пригрозил Тиресий.

— Ты — дурак, — заметил Кука.

Он протянул флягу пареньку со щенком:

— Пей…

Тот схватил флягу, принялся пить жадно, проливая на рубаху. Щенок, повизгивая, слизывал капли. Второй мальчишка глядел мрачно, поначалу отвернулся, но вскоре жажда взяла свое, и вдвоем (или, вернее, втроем) они опорожнили флягу Куки до дна. Мальчишки почти сразу осоловели и заснули, пока легионеры тащили их, как мешки, вниз на террасу, где собирали пленных.

— Что с ними будет? — спросил Тиресий.

— С этими? Продадут на рынке — что же еще. Щенка забери, — посоветовал Кука Тиресию. — Все равно по дороге придушат. А нам собака пригодится — палатку сторожить.

* * *

Когда похоронная команда стала выносить тела даков из крепости, чтобы сжечь их на одной из близлежащих террас, Бицилис вдруг подошел к Адриану.

— Дети… — проговорил он хриплым, срывающимся голосом. — Они не должны умереть.

— Но они уже мертвы, — не понял легат.

Ветер гнал дым с разгоравшегося за стеной Сармизегетузы костра в их сторону, Бицилис отворачивался и кашлял.

— Тела младенцев и маленьких детей нельзя сжигать, тех, кто еще не побывал в волчьих пещерах… — Бицилис с трудом подбирал слова и постоянно отирал бегущие из глаз слезы: видимо, дым нестерпимо ел глаза. — Детей надо похоронить, не сжигая.

Бицилис вдруг согнулся в три погибели, схватил руку Адриана и приложил к губам. Так они и стояли несколько мгновений.

— Малыш! — окликнул легат здоровяка-легионера, который в одиночку тащил бревно.

Тот, так и волоча бревно за собою, подошел к Адриану.

— Вели похоронной команде детей отдельно от взрослых складывать. Потом всех забрать и где-нибудь… Или вот что, Малыш… Лучше отыщи Приска и скажи, чтоб он нашел для детской могилы подходящее место. Пусть их там похоронят, не сжигая.

— Лучше всего — в скале, — уточнил Бицилис.

* * *

— Здесь, — сказал Приск, указывая на развороченное чрево скалы на дне реки.

Золото из тайника уже все вывезли, но русло так и не вернули на прежнее место — по-прежнему бежала река Саргеция со склона мимо запруды.

Несколько ауксилариев, выпросив день отпуска, рылись в камнях в поисках оброненных невзначай сокровищ. Один, кажется, отыскал золотую монету и спрятал ее в кожаный кошелек на поясе.

Приск спрыгнул с лошади.

Солдаты из похоронной команды стали снимать с мулов обернутые в лен и кожу свертки и укладывать их на землю десятками. Приск отвернулся, чтобы не видеть этих несоразмерно мелких вытянутых одинаковых свертков. Среди них был и его сын.

— У вас что там, копченая рыба? — крикнул один из ауксилариев.

Чтобы тела не портились в тепле, их обсыпали солью (соли в столице даков было запасено вдосталь), и шутка получилась мерзкой вдвойне.

— Брысь отсюда! — процедил, не глядя на мародеров, Приск. — Или так огрею…

Он не договорил, пригрозил демонстративно палкой из лозы, которой редко пользовался, но сейчас взял с собою.

— Ладно, мы и так собирались уходить, — буркнул ауксиларий, выползая из ямы.

Его место тут же занял Малыш и, не чураясь столь низкой работы, стал укладывать свертки на дно каменной ямы. Тел было много, но всю яму они заполнить никак не могли. Сюда же Приск положил сверток с найденными в Сармизегетузе игрушками — деревянными куколками да лошадками.

— Зачем все это? — спросил Тиресий.

— Не знаю. Так попросил Бицилис, — отозвался Малыш.

— Может быть, они должны прожить еще одну жизнь на земле? А для этого их тела не должны успеть разложиться? — предположил Приск.

Кука пожал плечами: никто из них толком ничего не знал о верованиях даков.

Уже сверху задвинули плиты, как вдруг Малыш всполошился и одну из них стал вновь поднимать.

— В чем дело-то? — окликнул его Приск. — Забыл чего? — Ему хотелось как можно быстрее все закончить и уйти.

— Монеты для Харона.