Наследник империи, или Выдержка

И высыпал на стол то, что было в конверте. И даже потряс его, чтобы ничего не пропустить. Выпало семечко. Семя подсолнечника, если уж быть точнее. Из таких посредством пресса выдавливают растительное масло. Семечки лузгают деревенские, сидя на завалинке. И не деревенские тоже. И не сидя. И не на завалинке. Твою мать! Она смотрела на стол и улыбалась. Я тоже смотрел. Но не улыбался. Передо мной лежали:

дешевые бусы,

моя собственная фотография три на четыре,

стоптанная набойка с каблука женской туфли,

использованный одноразовый шприц,

семечко,

проездной билет в метро на текущий месяц,

старый значок — пятиконечная октябрятская звездочка, эмаль облупилась, булавка отвалилась,

открытка «С праздником Восьмое марта!».

Я потряс конверт еще раз: а где же негатив? Потом заглянул внутрь, не веря своим глазам. Пусто! Девушка улыбалась.

— Вы уверены, что это все мне? — спросил я и выразительно посмотрел на разложенное «богатство».

— А как же! Он сказал: придет красивый молодой человек…

Я жадно схватил открытку. На обратной стороне прочел текст: «Дорогая мама! От всей души поздравляем тебя с Международным Женским Днем! Желаем тебе крепкого здоровья, счастья в личной жизни и успехов в труде! Любящие Лена, Коля и Дима».

— … блондин. Холостой.

— Когда он это говорил, он был в своем уме? — подозрительно спросил я.

— А как же! — Она с обидой посмотрела на мои волосы, потом зачем-то заглянула в мой паспорт.

Черт возьми! Я и в самом деле блондин! И из себя ничего. Холост, это правда. Значит, он соображал, что делает. Но по содержимому конверта этого не скажешь.

— И я могу все это забрать? — подозрительно спросил я, имея в виду «богатство».

— А как же!

— А кто такие Лена, Коля и Дима? — уцепился я за соломинку. Вдруг негатив хранится у семьи, пославшей поздравительную открытку?

— Лена — дочь сестры-хозяйки, — охотно пояснила девушка. — Коля — ее муж, а Дима — сын. Они живут в другом городе.

— Где именно? — с надеждой спросил я.

— Во Владивостоке.

— Ого!

Соломинка сломалась, я рухнул в пропасть. За неделю он мог, конечно, слетать во Владивосток. Но вряд ли сделал это. Он сумасшедший, но не настолько. Нет, дело тут не в открытке. Тогда в чем?

«Спокойно-спокойно-спокойно…»

Я сгреб со стола обратно в конверт «богатство», включая и семечко. И спросил:

— Интересно, долго он ползал по полу, собирая свою коллекцию?

— Не знаю, — мило улыбнулась девушка. — Знаю только, что открытку он стянул со стола сестры-хозяйки, значок выпросил у нянечки. А что касается бус… — Она покраснела. — Это мои.

— У вас хороший вкус, — похвалил я. — Надеюсь, вам их не жалко?

— Что вы! Забирайте! Он так просил за вас!

— То есть?

— Непременно просил передать вам этот пакет. Сказал: «Он поймет».

Признаться, я ни черта не понял. Но что делать? Я небрежно засунул добычу во внутренний карман пиджака. Подумаю на досуге. Особенно над открыткой. «Дорогая мама! Поздравляем тебя…» Все. Мне здесь больше делать нечего. Или…

А если узнать историю всех этих вещей? Включая семечко. Интересно, она жареное? А на зуб попробовать? Я усмехнулся. Что за бред! Главврач посмотрел на все это и мигом поставил диагноз. Фетишизм. Мужчина предпенсионного возраста коллекционирует рухлядь. Старые вещи. А при чем же тогда одноразовый использованный шприц? Сказать, что это тоже винтаж, язык не повернется. Реалии нашего времени — использованные шприцы. Все мы сидим на игле. Раздумывая над этим, я направился к выходу.

— А паспорт? — окликнула меня девушка.

— Ах да!

И я вернулся.

— Тридцать лет, и все еще не женаты, — укоризненно сказала она, возвращая мне документ. Как будто я был злостным неплательщиком алиментов.

— Бывает.

— В гражданском браке жили?

— И это случалось. — Я посмотрел на нее повнимательнее: хорошенькая. И все. Больше ничего не увидел. Но сказал: — Знаете, я еще вернусь.

Она вспыхнула:

— Что ж…

— Как вас зовут?

— Надя.

— Надежда, значит.

У меня еще оставалась надежда на то, что я разгадаю загадку. Его ведь убили не из-за семечка. Не из-за использованного шприца. И не из-за открытки «С праздником Восьмое марта!». Его убили из-за фотографий. И в руках у меня негатив. На конверте так и написано: «НЕГАТИВ». Он велел передать это мне. Значит, верил в меня. А если бы здесь и в самом деле был негатив, я бы его ни за что не получил. Те люди, что поместили его в психиатрическую лечебницу и, ничего от него не добившись, убили, с содержимым конверта знакомы. Это вне всякого сомнения. И подумали то же, что и главврач: человек спятил. Сошел с ума от безысходности, от боли. Возможно, его пытали. Избивали. Надо бы поехать в морг и взглянуть на тело. Если у меня будут доказательства, можно написать заявление в полицию и возбудить уголовное дело. Если у меня будут доказательства…

Пока у меня в руках лишь конверт, содержимое которого более чем странное. При чем здесь стоптанная набойка? Имеет ли значение, что она от женской туфли? Мне отдали все беспрепятственно. На это и было рассчитано. Кому интересен мусор?

«Он поймет».

НЕГАТИВ.