Наследник клана (Взрыв это случайность)

Я всё понимаю, редкий случай, необычное эго и всё такое, однако это уже начинает напрягать! Как только удалось убедить учёную прекратить эксперименты над эмоциями и заняться делом, она тут же взялась ковырять мне подсознание. Строить всякие «стоп-краны», вроде бы логично объясняя, что это необходимо.

Не нравится мне всё это, складывается впечатление, что все взрослые вокруг что-то знают, но мне не говорят. А с другой стороны, вроде и жаловаться пока не на что. Жутких экспериментов надо мной не проводят, разве что нагрузки большие, да и Ташу я давно уже не видел…

«Наташа… эх! – я прикрыл глаза. – Хотелось бы, чтобы именно ты сейчас сидела по левую руку от меня и так же перебирала пальчиками возле локтя. И не от того, что ты, как Алиса, задумалась о чём-то своём, а просто, чтобы мне было приятно!»

Да… С каким удовольствием я променял бы всю свою якобы «необычность» на средненькие чародейские силы и заезженный до дыр аспект. Даже с таким набором меня в жизни ждало бы гораздо больше, чем я смог бы получить, будь родители живы. А как бы обрадовались мама с папой…

Пусть я вроде как могу достигнуть намного большего… по крайней мере, так мне говорят, но сейчас не вижу особых возможностей. Только кучу недостатков нынешнего подвешенного состояния. Единственное, что заставляет мириться с происходящим, осознание того, что никто другой, кроме этих людей, не смог или не захотел мне помочь.

Только «пиджаки» вытащили меня из той клоаки, в которой я находился, и лишь Ольга Васильевна сумела докопаться до сути вопроса. Исключительно поэтому мне совсем несложно побыть её лабораторной мышью, тем более что меня ничем не обкалывают и не проводят жуткие эксперименты.

Антракт, как по мне, затянулся. Хотя понимаю, что такие мероприятия – это не просто концерт, а возможность разным высокостоящим слоям общества пообщаться друг с другом. Если верить проносящимся по залу шепоткам, сам Князь спустился, пусть не совсем, но в народ, и сейчас разговаривает с «представителями» от рабочих общин. Однако сидеть и ждать, покуда они там чешут языками, невыносимо скучно. Борислав вон вообще уснул, правда, стараниями Линки при этом сохранил достаточно цивильный внешний вид, а Нинка дрыхнет, как европейская принцесса при своём рыцаре. Ну, Ульрих-то вроде родом из тех далёких краёв.

Немного утешало то, что мучились мы не одни. Других студентов тоже держали в зале, выводя в уборную маленькими группами, кстати, морозовцев пользовал именно тот самый мужик. На меня он принципиально не смотрел, но вот с Ольгой Васильевной обменялся такими красноречивыми взглядами, что разве что молния между ними не пробежала. Причём, похоже, наш пример случайного столкновения стал показательным, и теперь, как я заметил, каждая академия растаскивала подопечных в стороны, выводя через противоположные двери.

Видимо, организаторы подсуетились, чтобы больше никаких эксцессов не произошло. Как по мне, поздно! Парень со снежинками нарвался, какой бы он там наследник ни был. Я подобного не спущу, да и Зиновий смотрит на него как на врага народа, явно нервируя нашего завхоза. А с другой стороны, я в какой-то мере был признателен за проявленную халатность. А то, возможно, только к совершеннолетию и то случайно узнал, что имею особые родовые признаки. Знать бы ещё, чьи и какие…

Прозвенел звонок, и народ потянулся обратно в зал, неспешно рассаживаясь по своим местам. Мне даже удалось заметить шевеление на княжеском балконе, пусть Алиса опять несильно, но дёрнула меня за рукав, чтобы не вертелся. Да и вообще, девушка вдруг стала вся из себя задумчивая и загадочная, пусть и, как обычно, молчаливая. К сожалению, подробностей было не рассмотреть, всё-таки ложа находилась по центру зала за спиной, и для обычного человека то была самая галёрка.

Зато соседка, судя по всему, окончательно расстроилась, что отразилось на ручке, сжавшей мой локоть. Её надежды хотя бы увидеть молодую княжну таяли, словно снег под солнцем. А я выступал в роли чурбанчика, которому хотя бы тактильно можно было выразить своё разочарование. Я так понимаю, что девушка, узнав о празднике, вообще рассчитывала, что окажется среди приглашённых в таком вот «невыпускном» формате. Может быть, мне показалось, но у Алисы даже глаза увлажнились. Уж больно подозрительно поблескивали ресницы в затухающих софитах, когда она опять ко мне прижалась. А я нежданно-негаданно оказался тем незнакомцем, которому не стыдно показать своё горе. За «своего», особенно после слов Ульриха, меня явно не считали… либо я опять чего-то не знал или не понимал.

После третьего звонка началась вторая часть представления.