Наследник, которому по... (СИ)

В наступившей тишине, провожаемый десятками взглядом, я прошел к учительскому столу, приставляя к нему стул и садясь. Когда я непринуждённо закинул ногу на ногу, а затем позволил себе положить на стол локоть, кто-то даже непроизвольно охнул и тут же нарвался на не сулящий ничего хорошего взгляд историка.

– Любой звук, – с угрозой произнёс Фридрих Карлович, – я буду расценивать как готовность отвечать. У вас двадцать минут, поэтому не советую отвлекаться.

Стоило всем вновь уткнуться в вопросник, как Фольтер тут же достал пачку листов с чертежами от руки, а затем, крепко держа их, возбуждённо зашептал:

– Рассказов, я проверил все архивы, подобного и правда никто не делал. Ты понимаешь?! Это же новое слово в пытках, – он потряс листочками в воздухе, – буквально революция в пыточном деле.

«Ну, не такое уж и новое»,- подумал я.

Этот аппарат лет пятьсот назад ещё был мною придуман, но для местного мира, где с фантазией было туго, конструкция была, конечно, в диковинку. Но тут средние века длились-то, тьфу, полтыщи лет всего, не то что в моём, где это средневековье существовало десятки тысячелетий и не думая меняться. Вот мы и напридумывали всякого.

– Но знаешь, – тут лицо историка приняло озабоченный вид, – я вот тут смотрел, – он быстро полистал пачку бумаги, вытащил лист из середины, – эскиз тридцать два вид три, вот в этом месте, мне кажется, надо было чуть по другому угол наклона сделать и струбцину подлинней.

– Ну Фридрих Карлович, – с лёгким снисхождением в голосе произнёс я, – ну что вы придумываете, мы же не свинью пытаем, а человека, а он существо нежное, чуть где пережмёшь и пожалуйста – незапланированный перелом, может даже открытый. А это кровопотеря, а кровь, между прочим, очень ценная жидкость, да и пол потом отмывать. Мы же не мясники. Это на скотобойне кровища хлещет, ошмётки во все стороны летят, а пытка это искусство.

– Вот все бы ученики такими были, – отметил довольно Фольтер, – но всё-таки, – он вновь закопался в чертежи, – мне кажется, что лучше бы было сделать так.

Покачав головой, я склонился ближе к нему, и мы вполголоса принялись спорить.

* * *

– Может мне бенто тебе из дома приносить? – вновь спросила Анюра, стоило прозвенеть звонку на большую перемену.

– Зачем? – нахмурил я лоб, не понимая смысла в этом действии.

– Ну, чтобы кормить тебя, ты же всё-таки, мой жених. Я японские мультики смотрела, там так принято.

– А, это, – я махнул рукой, – забей, тут и так неплохо кормят.

Потом посмотрел на коробку, которую она нерешительно теребила в руках и хлопнул себя по лбу, сообразив:

– Точно, ты же не ходишь в столовую.

Похвалил:

– Молодец, действительно, это просчёт, могут что-то заподозрить, если я буду один, без невесты ходить есть. Всё, – я решительно поднялся, – собирайся, пойдём обедать.

– А? – она посмотрела на коробку, не зная куда ту деть.

– Да оставь, съест кто-нибудь.

Махнув Светловой идти за мной, я вышел в коридор, где меня уже ждал Валуа.

– Босс, – внезапно произнёс здоровяк, после нашей стычки с Ивановым и его группой поддержки, называл он меня исключительно так, – тут такое дело, поединок у меня.

– Когда? – уточнил я на ходу, торопясь пока опять кто-нибудь не съел весь хамон.

– Сразу после занятий.

– А, ну отлично, я буду. Анюра, не отставай!

Шел я быстрым шагом, едва удерживая себя от перехода на бег. Как не хотелось, но я помнил древнюю премудрость, что бегущий аристократ-малдар вызывает смех, а болдар – панику, да к тому же не хватало садиться есть запыхавшимся.

Войдя в столовую для аристо, я подхватил замешкавшуюся на пороге девушку под руку и кивнул подбежавшему официанту:

– Мне с невестой, пожалуйста, столик на двоих.

– Да, конечно, прошу сюда, – и официант плавно поскользил по зеркальному полу в глубь помещения.

– Ой, – Анюра увидела своё отражение внизу и тут же принялась прижимать юбку к ногам, вызвав у меня короткий смешок.

– Не переживай, я не великий охотник до женских трусиков.

– Что удивительно, – еле слышно прошептала та, но снова немного расслабилась и принялась с любопытством разглядывать обстановку.

– Ни разу здесь не была? – поинтересовался я, быстро занимая стул возле стены, когда нам показали наш столик, тем самым решая для девушки нелёгкий выбор куда сесть, затем, спохватившись, произнёс, – ну не здесь, конечно, а в столовой вообще, – и кивнул в сторону стеклянной стены, отделявшей нас от общего зала.

Посмотрев туда, Светлова увидела, как тело какого-то младшеклассника, раскинув руки и ноги, плашмя шлёпнулось о стекло с той стороны и медленно сползло вниз, после чего зябко передёрнула плечами и качнула головой:

– Нет, я как-то всё с собой обед брала и в столовую не ходила.

Тут в стекло гулко бухнуло уже два тела и она поспешно добавила:

– И наверное не пойду никогда.

– Правильно, – одобрительно кивнул я, расправляя салфетку на груди, – и не ходи, кормят там отвратительно, намного хуже чем здесь, я видел меню.

Тут до меня дошло, что Анюра до сих пор стоит, и я помахал в воздухе ладонью:

– Да ты присаживайся, выбери себе что хочешь.