Наследник криминального Малыша (СИ)

Пришлось признать, что в очередной раз хватил лишку, не стоило устраивать этот цырк в больнице. Но я настолько зависим от этой девочки, что меня уже ждут в дурдоме.

Мчал на машине, раздраженно вдавливая ногу в педаль газа — хотелось выжать из движка максимум. Мне казалось что расстояние стало бесконечным.

Наконец подъехав к ресторану, даю охране указания, чтобы вывели всех нахуй оттуда и никого не впускали.

Наверно со стороны кажусь, тем еше придурком, но мне плевать.

Приблизившись к столику, за которым моя девочка что-то уплетает за обе шеки, у меня моментально встает. И вот, — эта зараза, поднимает на меня свои глазки, и облизывает свои испачканые в пирожном губки.

Сука, вот за что мне это? Смерти моей хочет. Подхватываю эту провокаторшу и сжимаю в обьятьях с такой силой, что она судорожно втягивает воздух, а мне блядь мало. Едва сдерживаю горячую дрожь. Хочу ее. До ломоты хочу.

— Саша отпусти. Ты меня раздавишь. Я только поела.

Первые секунды никакой реакции. Дышит как загнаный конь, но все же отпускает меня и делает шаг назад.

Не понимаю, почему Саша молчит, но и самой начать разговор у меня не хватает смелости. Поэтому чтобы хоть как то нарушить тишину, которая давит на психику.

Выдавливаю из себя.

— С ребенком все хорошо. Не волнуйся. — И дрожащими руками вцепляюсь в подол своего растянутого свитера, продолжая смотреть куда то себе под ноги, чувствуя каждой клеточкой его пристальный взгляд, от которого мурашки ползут по телу.

— А обо мне и вовсе не стоило беспокоиться. Я уже большая девочка и могу сама о себе…

Но не успеваю и договорить, как Саша хватает меня за отворот куртки и…

Глава 36

Но не успеваю договорить, как Саша хватает меня за отворот куртки и силой впечатывает в себя. Моё сердце заходится в бешеном ритме, а ком шока и панического ужаса перекрывает дыхание.

А когда он нависает надо мной, сверля диким взглядом, продолжая удерживать за куртку и тыча пальцем в мое лицо, по венам растекается горящая лава трепетной отторопи.

— Не беспокоиться значит, говоришь? — выплёвывает он зло.

— Ты что девочка, вообще ни черта не понимаешь? — срывается на крик.

А я и правда не понимаю, ни черта не понимаю, и не соображаю. Смотрю как дура и задыхаюсь от того что чувствую пугающую степень его каменного желания, упирающегося в мое бедро через одежду.

— Ты меня… не то что заставляешь беспокоиться, паскуда мелкая, ты во мне сидишь как заноза. Да я чуть с ума не сошел. Я почти что сдох блядь, когда не нашел тебя в палате.

— Да я забыл уже, как это жить без мысли о тебе. — припечатывает, обжигая горячим дыханием щеку и выбивая у меня почву из-под ног.

— Каждый сука день начинается с тебя и заканчивается тобой! Везде ты… В каждой ты…

— Я заебался!!! Я уже свихнулся к чертям.

— Я пытался, держаться от тебя подальше, пытался забыть, вырвать с мясом, вырезать из моей искаверканой груди всесте с этим ебаным предательским сердцем, но не хуя не вышло.

— А ты мне тут, — "можешь не беспокоиться".

Я как сопливый законченый идиот люблю тебя! — чуть ли не орет мне в лицо и не дожидаясь ответа начинает скользить губами по моей шее, вызывая у меня внутри сумасшедшую дрожь. Покрывать поцелуями лицо.

И я чувствую, что он как бульдозер, сносит своими словами, и своей близостью, мою воздвигнутую китайскую стену. А я как наивная дурочка размякла, и уже готова снова все забыть, и вот так просто, и легко, взять, и простить его. После одного, — "Я люблю тебя".

Ну уж нет!

Пытаюсь воскресить в голове все свои обиды, чтобы не позволить ему этого со мной сделать.

И слава небесам, это помогает.

— Любишь? — срывается тут же с языка.

— Любимую женщину не бьют, не насилуют, ей не изменяют. — выплевываю ему в лицо.

Он в секунду каменеет, черты заостряются, отражая все оттенки серого.

— Для тебя любовь это плотское наслаждение. Для тебя любовь это обладание кем-то.

— А для меня она другая! И тебе этого никогда не понять. Потому что ты зверь! И ты живёшь инстинктами.

— А я верю…, что любовь несет свет, понимание, прощение, доброту и в ней нет места сомнениям, и подозрению. Любимого человека не отталкивают, его выслушают. — выдаю на одном дыхании и едва перевожу дух от собственного бесстрашия.

— А ты… Ты это тьма, болото.

— А я не хочу тонуть. Я хочу жить.

— Хватит. — бледный как покойник делает жест чтобы я замолчала.

— Достаточно.

— Я всё понял. — почти шопотом, опустив голову.

А его лицо точно исказила смертельная мука.

Ну и хорошо, пусть только уйдёт, потому что еще чуть чуть и я начну реветь.

Но он не ушёл, он вдруг резко прижал меня к себе и его глаза загорелись дьявольским огнем.

— Да я зверь, я порождение зла, порождение ада, но еще вчера ты любила меня. А я был точно таким же. — и я чувствую, как его тело бьет дрожь.

— Нет, я был даже хуже.

— Но ты заставила меня поверить, что и зверя можно полюбить, и что даже зверь может иметь шанс получить свой маленький кусочек счастья, и что этот зверь способен испытывать нежные чувства, сходить с ума от боли в душе. Ты подарила мне эту веру девочка, а теперь отнимаешь.