Наследник Магнитной горы

– А то! – заканчивая перевязывать ему плечо, кивнула старая шаманка. – Ох и грохоту было, когда голубоволосые девки на Сивир с Верхней земли свалились и черных шаманов в Нижнюю землю вколотили, – явно довольная, что есть слушатель, словоохотливо пояснила Чикыш. – Главный-то тогдашний, Донгар Черный, ух рассвирепел! На голубоволосых просто росомахой дикой кидался, бои у них шли – все три Сивира тряслись, аж у нас в пещерах камни со сводов сыпались. Мне, старой, тогда даже пришлось из горы выйти, пока всех чудов не передавило. – На мгновение ее голос зазвучал невнятно – старуха высунулась за занавеску, но тут же вернулась обратно. В руках ее дымилась миска, от которой шел ощутимый дух съестного – живот Хакмара откликнулся громким бурчанием, но сам мальчишка лишь сглотнул слюну и продолжал неотрывно глядеть на бабку, боясь пропустить хоть слово. У него пылали щеки – история старой чуды совсем не походила на казенную историю Храма, которой пичкал их клановый шаман. Перед мысленным взором Хакмара вставал Черный Шаман Донгар Кайгал – грозная величественная фигура. Черный Шаман повелевал Ночью, по его песне нижние духи поднимались из глубин, и от каждого удара его бубна у ведьм вставали дыбом их голубые патлы! – Ну, сперва-то Кайгалов верх был, – отхлебывая варево прямо из миски и довольно отдуваясь, пропыхтела Чикыш. – Опять же, с ним кузнец черный был. Говорят, все ковать мог!

– Что значит – все? – замирающим от восторга голосом выдохнул Хакмар.

– А что значит – ковать? – сварливо осведомилась Чикыш. – Не знаю я! Как сама слышала, так и рассказываю!

– Рассказывайте-рассказывайте! – ерзая на каменном порожке, взмолился Хакмар. То ли от постоянной боли в плече, то ли от усталости, то ли, наоборот, от восхищения перед открывающимися ему новыми знаниями в глазах у него потемнело, а сквозь мрак мерцали странные, размытые картины. Огонь – Алый огонь! – пылающий в горне, и черный, как тень на снегу, молот, ударяющий по распростертой на наковальне полосе неистового голубого сияния. И торжествующе вскинутая рука, сжимающая сыплющий искрами меч – Голубой меч, вызывающий ужас и восторг одновременно!

– Все южные горы кузнец на помощь шаману привел… – в интонациях Чикыш появилась напевность.

– Только чудов не взяли, – забирая у Чикыш миску и тоже основательно прикладываясь к вареву, неожиданно проворчал Юкся. – Хотя то еще до кошки было, чуды не хуже других сражаться могли – у них были страшные убивательные палки! Боевые молоты! – он многозначительно поглядел на позабытые Хакмаром камень и палку. Мальчишка торопливо кивнул и вернулся к работе. Юкся одобрительно вздохнул и продолжил: – Отец мой тогда очень сильно повоевать хотел – первый чуд-воин был бы, то-то бы ему все завидовали! Так не взяли! Кончай, говорят, чудить без баяна, оставайся дома. А что такое баян – не сказали.

– Баян – это… – начал Хакмар и осекся. – Да ладно, у вас и без него отлично получается! – он протянул счастливому Юксе готовый «боевой молот». – Дальше-то что было?

– А дальше худо у Черного пошло, – покачала головой Чикыш. – Девки побеждать начали. Ну, Кайгал и принес своего друга нижним духам в жертву. В обмен на помощь, – равнодушно закончила она.

– Как… в жертву? – помертвевшими губами прошептал Хакмар. – Этого не может быть!

– А так – чик, и все! – Чикыш полоснула себя ребром ладони по горлу. – Только взаправду если – так вранье все это! – так же равнодушно добавила она.

Высокое Небо, какое счастье! – невразумительные слова старой чудки оживили Хакмара. Вранье, конечно, вранье, проклятые голубоволосые ведьмы выдумали…

– Духи-то и оленем бы налопались. А дружка своего Донгар из-за девки на жертву пустил. Из-за первой из голубоволосых.

Тьма перед глазами стала гуще, а сквозь нее вырастал ледяной сад и лицо не девчонки, а совсем взрослой девушки, которое показалось бы Хакмару даже красивым, если бы не волосы цвета ультрамарин, разметавшиеся по плечам. Только глядела она не как обычная жрица – льдисто-холодно, – а как молодые енге в горе глядели на своих егетов. А за спиной у нее вставала яростная черная тень…

Хакмар помотал головой.

– А вот в это я уже совсем не верю, бабушка Чикыш! – твердо отчеканил он. – Не было никакой жрицы, не мог настоящий кузнец и могучий черный шаман, не могли они…

– Хочешь – верь, не хочешь – не верь, – обиженно поджала губы Чикыш. – А только я сама над горой высоко сидела, далеко глядела, как после смерти Первого из черных кузнецов собратья его от Донгара все ушли, в родные горы вернулись. Да только жрицы их после нагнали…

– Угу, спасенья от их голубых шаров не было, – с явным сожалением отдавая миску Косто, буркнул Юкся. – О, гляди! – он задрал лапу, открывая глазам Хакмара совершенно лысый, лишенный шерсти бок. – Маленький Юкся был, любопытный, захотел поглядеть, как ведьмы Черных гоняют, да за камушком не усидел, шелохнулся – жрица Огнем и запузырила! Еле откачали!

Хакмар благоговейно уставился на настоящего, живого свидетеля – пусть даже из-за камушка! – последних боев между черными кузнецами и ведьмами нарождающегося Храма.