Наследник Монте-Кристо

– Это и вправду ужасно, но сейчас я не могу сожалеть о том, что произошла ошибка! – воскликнула леди Боффарт. – Эмили, нужно немедленно сообщить твоей матери! Только сделать это очень осторожно, а то как бы она не умерла от радости после того, как едва пережила известие о гибели Кэролайн!

– Кэролайн написала, в какой гостинице они остановились? – Леди Гренвилл, позабыв о подобающих манерах, вытирала слезы салфеткой, ей казалось, что она не способна будет связно выразить свои мысли в этот момент, но тревога подталкивала ее выяснить все до конца.

Тетя Розалин вернулась к началу листка и кивнула.

– Я сейчас же пошлю Сайласа отправить телеграмму в этот отель. Мы должны убедиться, что все поняли правильно! – лорд Уитмен догадался, что хотела сказать его дочь. Невозможно, немыслимо для них всех ошибиться еще раз и принять за чудо стечение обстоятельств, которое впоследствии может объясниться совсем не так, как им бы хотелось. – Нет, лучше я сам поеду с ним и дождусь ответа! А затем, если все подтвердится, телеграфируем Уильяму и Реджи.

Былая живость возвращалась к лорду Уитмену, но уже не исчезнут ни новые морщины, ни седина. Пусть так, лишь бы Кэролайн и Филипп оказались живы, Эмили сама охотно отдала бы за это все свои локоны!

– Тогда лучше пока не сообщать ничего матушке, – сказала она. – Два или три часа ничего не изменят, но, если наши надежды окажутся напрасными, она этого не перенесет!

Леди Боффарт согласно кивнула и повернулась к лорду Уитмену.

– Поезжайте скорей! Мы здесь сойдем с ума от нетерпения, если вы немедленно не отправитесь в путь! Может быть, нам тоже поехать? Кузина Дженнис посидит с леди Уитмен.

– Да-да, мы отправимся все вместе! – Лорд Уитмен вскочил на ноги, чуть не опрокинув стул. В компании дочери и леди Боффарт ему будет не так страшно ожидать ответа из Флоренции.

– Едем немедленно! – Тетушка Розалин так же поспешно встала из-за стола, и Эмили последовала ее примеру.

Вероятность того, что младшая сестра жива и здорова, продолжает свадебное путешествие, дала леди Гренвилл сил почти бегом спуститься по лестнице, леди Боффарт не отставала от нее, высоко подобрав юбки. Изумленные слуги провожали глазами обеих леди, и даже невозмутимость дворецкого пошла трещинами – он-то видел почерк на конверте и начал догадываться, что происходит.

Вечером Эмили никак не могла заснуть, несмотря на щедрую порцию успокоительного питья, которым доктор леди Уитмен наделил всех, чьи нервы вызывали у него беспокойство, даже наиболее впечатлительных горничных.

Счастливый смех матери все еще звучал в ушах, как и отзвуки недавних рыданий, и молодая женщина села на кровати, обхватив тонкими руками колени. Чего ей сейчас не хватало, так это дневника, страницы которого могли бы принять часть ее сложных, противоречивых эмоций, облегчив ее душевное состояние.

Наверное, она никогда еще не чувствовала себя настолько счастливой и в то же время опустошенной. Чувство напоминало ту смесь облегчения, восторга и тревоги, которую она испытывала, когда Лори поправлялся после тяжелой простуды, только было еще острее и глубже.

– Кэролайн здорова, и в начале февраля они с Филиппом вернутся домой, – вслух произнесла Эмили, чтобы снова насладиться звучанием этих простых слов, поверить в их реальность.

Дня, подобного этому, не мог припомнить никто из домочадцев лорда Уитмена. После того как выяснилось, что мистер и миссис Рис-Джонс благополучно отдыхают во Флоренции, последовал обмен телеграфными сообщениями, и Кэролайн и ее супруг узнали, в каком кошмаре провели последние недели их родные.

Молодожены захотели немедленно направиться в обратный путь, но лорд Уитмен тут же потребовал у них обещания оставаться на месте – пожилого джентльмена ужаснула мысль, что его только что воскресшая из мертвых дочь вновь будет подвергать себя опасности, путешествуя зимой по неизвестным дорогам.

Рис-Джонсы пообещали задержаться во Флоренции и подождать лорда Гренвилла и Реджинальда, которые в свой черед получили поразительное известие и приняли решение отправиться во Флоренцию, повидать Кэролайн и Филиппа, а уже затем вместе или порознь направиться в родные края.

Сообщить невероятную новость леди Уитмен оказалось нелегким делом, и ее супругу и дочери пришлось дожидаться визита доктора, чтобы он мог оказать бедной женщине необходимую помощь, если радость окажется чрезмерной для ее измученного организма.

Подкрепившись бренди, лорд Уитмен взял на себя объяснения с супругой, и последовавшую душераздирающую сцену даже леди Боффарт с ее писательской смелостью никогда бы не решилась описать ни в одном из своих романов. До позднего вечера леди Уитмен поочередно плакала и смеялась, молилась и проклинала судьбу, так жестоко подшутившую над ними. Ненавистный Филипп Рис-Джонс немедленно превратился в любимого зятя, Эмили – в самую нежную и заботливую дочь, проявившую столько терпения к бедной матери, сраженной горем, и даже к своей кузине Розалин леди Уитмен обращалась так, будто между ними никогда не было никаких ссор.