Наследник огненной крови

Я прикрыл глаза, со свистом втягивая воздух. Смрадный труп и требуха! Нет, активировать заклятие я не буду, слишком легкая смерть для этого засранца! Для начала я набью его волчью морду, да так, что век не забудет!

— Если мы все выяснили, может, ты все-таки накормишь меня? — весело спросила Одри.

Я наградил ее убийственным взглядом и, кряхтя, сел. Она кинула мне штаны.

— Одевайся, дорогой супруг, и прошу, в следующий раз сделай это прежде, чем выйти из своей комнаты. Ты ведь не хочешь обнаружить в своей кровати такие маленькие стеклянные шарики, что лопаются с ужасающей вонью?

Я зашипел, Одри удовлетворенно хмыкнула.

— Я думаю, что не хочешь. А значит, вспомнишь о моей просьбе. Ну же, поднимайся, Армон сказал, что удар искрой не такой уж и болезненный.

Не болезненный?! Да у меня чуть кишки не сварились! Словно молнию сквозь нутро пропустили! О, даже руки зачесались от желания дать в морду своему бывшему напарнику! Ничего, я подожду нашей встречи! Она будет очень… горячей!

Пытаясь не сильно кряхтеть, я поднялся с пола и натянул штаны.

— Ну, так что у нас сегодня на завтрак? — жизнерадостно спросила Одри. Я пробормотал ругательство и направился к выходу. Вот на этот вопрос я бы тоже хотел знать ответ.

ГЛАВА 4

— Вонючий труп, — сквозь зубы прошипел я, обозревая полки в подполе.

— Ты мог бы не сквернословить через каждые пять минут? — фыркнула Одри, стоя за моей спиной. — Я так понимаю, еды в твоем доме не осталось, дорогой муж? Все сожрали крысы!

Я уныло пнул деревянную кадушку. Увы, но моя новоиспеченная супруга права. Покидая поместье, я забыл обновить заклинание, защищающее припасы от грызунов, и сейчас любовался на хвостики от колбас, огрызки сыров и источенные острыми зубами ящики с овощами. Одна жирная туша даже разлеглась на полке, обозревая нас наглыми глазенками и, видимо, прикидывая, не удастся ли сожрать еще и заглянувших людишек. Я кинул в крысу файер, не попал, зато загорелась деревянная полка. В спертом воздухе подземелья остро завоняло паленым. Огонь затрещал и жадно лизнул ящики, в которые были свалены старые вещи.

— Туши огонь! — вскрикнула Одри.

— Чем? — я снова выругался. Пламя перекинулось на следующий ящик, весело разбрызгивая багряные искры и распространяя удушливый дым.

Златовласка что-то прошипела и бросилась вон из подземелья, я же попытался соорудить водяной аркан. Надо признать, они всегда выходили у меня кривыми и слабыми, даже с полным резервом, а сейчас и вовсе ничего не удалось. Я не смог выжать даже каплю, даже поганой ложки воды! А между тем огонь трещал все задорнее, с жадностью прыгая по полкам и остаткам жирных продуктов. Отожравшиеся на моих запасах крысы порскнули в разные стороны с недовольным писком. Ну, хоть какая-то радость! Правда, я не готов пожертвовать своим поместьем, чтобы отомстить хвостатым грызунам.

— В сторону! — завопила Одри, и я едва успел отпрыгнуть, как на полки обрушился поток воды. Под ногами захлюпало, пламя обиженно зашипело. Златовласка подскочила и накрыла еще танцующий огонек мокрой тряпкой.

Я присмотрелся, прищурился.

— Мне кажется, или это мой плащ?

— Прости, ничего другого поблизости не оказалось, — Одри устало вытерла лоб.

— Это. Был. Мой плащ! — сквозь зубы процедил я. — Из такайской шерсти. С мехом черно-бурой лисицы и подкладкой из бархата. Мой. Самый. Любимый. Плащ!

— В следующий раз я оставлю твой дом гореть! — Одри сердито содрала безнадежно испорченную вещь и швырнула в меня. Я подхватил, распрямил. В центре красовалась дыра. Втянул со свистом воздух.

— Слушай, тебе что, плащ дороже поместья? — воскликнула девчонка, уперев руки в бока.

— Ты могла бы принести еще ведро воды! Или два. Или десяток! А не портить мои вещи!

— Что? — завопила она. — Ведро воды? Я и так еле дотащила его, пока ты тут любовался на пожар, который сам же и устроил! Да ты… ты… просто… у меня слов нет!

— В этом ты не изменилась, — буркнул я, откидывая испорченную тряпку и направляясь к лестнице.

— Поганый чернокнижник!

— Ого, к тебе возвращается память? Или ты в любом состоянии безнадежно скупа на фантазию?

— Ах, так! — прошипела златовласка. — Ну, знаешь ли!

Она вихрем пронеслась мимо, толкнув меня локтем, выскочила за дверь и одним ударом захлопнула ее. Лязгнул металлический засов, опускаясь в скобы.

Магический светильник выхватил из тьмы черные закопченные стены, остатки ящиков и меня — стоящего на лестнице.

— Эй, Одри, не дури! — я пнул дверь. Выбить ее не хватит сил даже мне, ее делали на совесть.

— Думаю, тебе стоит немного остыть, мой дражайший супруг, — раздался из-за створки глухой голос.

— Одри! — я снова ударил, но лишь звякнули скобы. — Я тебе зад надеру, слышишь? Выпусти меня немедленно!

— Ты же мне зад надерешь? — раздалось в ответ ехидное. — Ну уж нет! Посиди там, остынь, потом выпущу.

— Ты хочешь, чтобы я тут замерз?!

— Плащ надень, — хмыкнула эта зараза. — Из такайской шерсти, с мехом лисицы и бархатной подкладкой. Раз ты его так любишь!

— Гадина, — ласково произнес я.

— Ты что-то сказал, дорогой?

— Пожелал тебе хорошего дня, милая, — прошипел я.