Наследник огня и пепла. Том I (СИ)

В детстве мы компанией со двора ходили на бокс. Не особенно долго. Потом я переехал, ездить стало далеко, да и компания распалась. Но кое-что тренер в нас вбить сумел. И я среагировал, выдав боевому коню прямой в челюсть. Шанфрон не защищает морду коня полностью, нос остается открытым — как ни крути, а лошадке же не объяснишь, что это для её блага. Не терпят они железки перед ноздрями. Вот туда то я и ударил, латной перчаткой. Как не удивительно, но это привело здоровенного боевого коня в изумление, заставив остановиться. Тогда я добавил. От души, со всего своего страху. Может это был не самый хороший удар, с замахом от уха. Тренер бы ругался. Зато вложил я в этот удар не столько свой вес — морда коня была чуть выше моего лица — сколько весь ужас происходящего. Ударил с остервенением, с выпрыгиванием, отталкиваясь от земли ногами. И прямо почувствовал, как иногда бывает в компьютерных играх, еще до того как высветится на экране фраг — попал.

Хрясь — врезается мой кулак в лошадиную морду. Все вокруг будто замирает на то мгновение, пока мы с конем смотрим друг на друга. Пожалуй, с одинаковым удивлением. А потом он вываливает длинный язык и заваливается набок. Рыцарь на нем, до этого столь спокойно подбиравший ко мне открывашку, оказывается к такому совершенно не готов и не успевает спрыгнуть с седла. На него навалевается конская туша и он застревает одной ногой под ней. Намертво. Его как бетонной плитой придавила. Полтонны нокаутированной конины в доспехах — реальный конский вес. Из под такого так сразу ножку не выдернуть. Я справляюсь с секундным оцепенением. Иду вперед, взбираюсь на лежащего коня, понимаю что у меня в руках по прежнему нет оружия. Но тут рыцарь выбрасывает в мою сторону руку. Я успеваю заметить мерцание магии и ловко уворачиваюсь от тонкого, граненого, ледяного шипа. Не прям как в матрице — просто чуть отшагиваю в сторону и отклоняю корпус. Туша подергивающейся лошади не самое удобное для ходьбы и тем более, таких пируэтов место, потому я теряю равновесие. Хватаю рыцаря за вовремя протянутую мне руку, и подтягиваю его к себе. Одновременно утверждались на ногах. Под ним что-то хрустит. Он орет. Из-за шлема-ведра крик получается гулким. Я хватаю его обеими руками за шлем и с усилием проворачиваю лицевой стороной на спину, до приятного хруста, как крышку от баночки с лекарствами. Тело моего врага дергается и обмякает, становясь вдруг будто тяжелее.

Бамс! Металлический звук сначала меня обескураживает, я немного растерянно смотрю в затылок трупу. Драка штука такая, адреналин захлестывает, тупишь. Поэтому, только через секунду до меня доходит, что это меня кто-то по шлему тюкнул. Я выпускаю труп из рук и осматриваюсь, насколько это позволяют прорези забрала. Рядом гарцует оруженосец поверженного рыцаря. Одоспешен хуже, в угловатом шлеме с открытым забралом, вытянутая рожа полна какой-то детской обиды. Замахивается кистенем. Это булава, оканчивающаяся шипастой гирькой на цепи. Конь под ним не так хорошо натаскан — дергается, шарахается от подступающих к нему пехотинцев. Поэтому оруженосец никак не может подобраться на удобную дистанцию. Я поворачиваюсь к нему всем корпусом и от кирасы на груди с визгом рикошетит арбалетный болт. Мне дико интересно, не тот же самый паж это в меня опять пальнул, но мне некогда смотреть — я бросаюсь вперед. Лошадь стоит ко мне боком, до её морды не дотянуться, поэтому я упираюсь ногами в землю и толкаю её, как дедушкину ладу. С напряжением всех сил. Лошадка явно более ходкая чем порождение отечественного автопрома — поддается моему натиску легко и сразу. Буквально летит в сторону, часто перебирая копытами, чтобы не упасть. И врезается в своих же, стоящих в линию дальше. За снежной завесой не вижу деталей, но совершенно точно там случается ДТП, кажется пара всадников падает с лошадей.