Наследник огня и пепла. Том I

Все это выглядело так, будто смерть главы семьи Итвис и потеря легитимности Гоноратом, не сделала меня единственным вариантом для передачи мне власти. Никто не планировал мне подчиняться. И даже победа в сражении над врагом угрожающим всем этим холеным рожам, ничего не изменила. Они просто не понимали, чего избежали. Их мир был Караэном, а Караэн для них был целым миром.

Я не стал объединяющим фактором и третейским судьей. Больше того, от меня ожидали слабости, а не обнаружив её, стали пытаться убрать.

Я очень мешал. Я понял это еще до убийц — медленно нарастающее противодействие в совете, проблемы в делах семьи, постоянные сложности с землями и владениями.

И, разумеется, интриги. Я чувствовал, как меня оплетают паутиной лжи.

Законы и беззакония творятся от моего имени, про меня распускают самые гнусные слухи, не стесняясь вплетать в них даже мертвых родственников. На первый взгляд — обычная политическая жизнь. Ничего особенного. К счастью для меня, Магн все же был некоторым образом участником этой пляски бешеных свиней вокруг кормушки. И поэтому я видел — игра изменилась. Стол перевернут, все правила нарушены и их больше нет. Новые союзы, тайные и явные, куются заново. И для всех сил в Караэне я — не просто неприятный пережиток прошлого, но преграда на пути к вкусному. За мной сильно потрепанная, раздробленная междоусобицей семья. А мои союзники… Не надежны.

Да, сейчас я герой Караэна. А вчера вечером мог бы стать мертвым героем. Что было бы просто идеально. Сейчас, на льстиво улыбающихся лицах я видел глаза, наполненные снисходительной уверенностью — они видели во мне мальчика, которого они переиграют и уничтожат. Даже если мне удалось выжить сегодня, то через месяц я стану всеми ненавидимым тираном. У меня не было шансов. Как у городского ополченца, который пару лет регулярно тренировался, нет шансов против рыцаря, которого учили убивать вооруженных людей с раннего детства. Я сам смотрел на таких так же, как сейчас эти старики смотрят на меня. С холодной, снисходительной жестокостью.

Вот только я пришел сломать им игру. Плавно перевести их шахматную партию с ножами в ночи и ядом в еде, в драку на топорах лицом к лицу. Они еще не поняли. Они ждут, когда я начну рассказывать о убийцах в своем доме.

— Как глава Собрания Благородных Семей Караэна и его окрестностей, я бы хотел внести предложение, — перебил я седобородого. Он что-то очень уж долго разглагольствовал. — Это не отнимет много времени.

Совет, словно проснувшийся от моих слов, зашумел, запыхтел и уселся. Я, разумеется, остался стоять. Проситель. Мой отец внося “предложение” в Городской Совет ожидал, что оно будет исполнено как приказ. Увы, оказывается власть мало унаследовать. Её еще нужно удержать. Я видел вмиг поскучневшие лица. Эти люди были настроены мне отказать в любой моей просьбе. Просто, чтобы обозначить мне мое место. Я едва сдержался, чтобы не улыбнуться. Меня это устраивало.

— Я хочу изменить процедуру выбора в Городской Совет, — сказал я. И, все же не выдержав, улыбнулся, глядя на их вытянувшиеся лица.

Половина из тех, кто сейчас сидел передо мной, получили свой пост по наследству. Вторая половина — про протекции. Всем ведь было понятно, что в Городской Совет должны попадать только лучшие люди. А кто из них лучший, уважаемые люди сами решат. С жителями Караэна последний раз по этому вопросу советовались... Пожалуй, никогда. Я продолжил:

— Я полагаю справедливым, что те кто защищал отечество, способен сам определить достойных среди своих. Поэтому, я предлагаю, чтобы от каждых ста человек, что записаны в Серебрянной Книге был выставлен представитель. Так же и от каждых пятидесяти из Золотой Книги. Эти представители уже бы посовещались между собой и…

Закончить мне не дали. Приветствовавший меня седобородый, видимо местный спикер, вскочил и завопил тонким голосом:

— Это немыслимо! Это поругание традиций! Это… Это несусветная глупость!

Хорошо, что тут еще нет слова “ересь”. К первому вопиющему присоединились и остальные члены совета. Некоторые вскочили и орали, впрочем явно сдержаннее чем первый, другие просто стучали по столу. У меня набрались? Злобные рожи стражников придвинулись ко мне поближе, внимательно всматриваясь мне в уши.

— Раз я могу только глупости говорить! — немедленно вспылили я. Даже ножкой топнул, за неимением стола под рукой. — То я… То я… То я покидаю Караэн! И снимаю с себя все обязанности!

Я разворачиваюсь и иду к выходу под недоуменное молчание. Так-то изгнание из города для аристократа моего калибра — не смертный приговор. Но серьезное наказание. И на такое трудно решиться добровольно. Чаще предпочитали оставаться, даже если была серьезная угроза жизни. А уж изгнать главу Великой Семьи, коих в Караэне набиралась человек пять — Городскому Совету почти не реально. Хотя бы из-за противодействия других аристократов. А то сегодня выгонят его, завтра тебя — так дело не пойдет. Угроза гражданской войны, пожалуй, единственное чего Городской Совет все еще боится.