Наследник огня и пепла. Том IV (СИ)

Не знаю, насколько куртуазен был мой противник, но вот копьем он владел так, как я ничем в своей прошлой жизни не владел. Такое ощущение, что этот человек в своей жизни копьем живых и мечущихся людей протыкал чаще, чем я в прошлой на вилку еду накалывал.

Нет, я тоже вполне себе опасная тварь. В основном, благодаря наследству Магна. Те, что трудно посчитать в золоте, особенно когда на тебя всякие гады с острыми железками выскакивают. Унаследовав навыки наследника семьи Итвис, я вполне вписывался в местные опасные реалии и мог посоревноваться за первые места на турнирах. При некоторой удаче, я вполне мог сбить персик с ветки узким лезвием рыцарского копья. Для этого Магна готовили не хуже, чем цирковых гимнастов — лет с семи его уже катали на деревянной лошадке, и он тыкал зажатой под мышкой длинной палкой в деревянные мишени, за что все его громко хвалили. Потом лошадки стали живыми, хоть и первое время подбирались даже спокойнее чем деревянные. Палки в руки стали совать подлиннее и потяжелее. Привычные и почти ежедневные тренировки с нарастающей сложностью. Все для этого момента — когда я, мчась верхом на платформе явно не приспособленной для точного поражения, и держа тяжеленое, килограмм на пять, копье, приближаюсь к такому же придурку.

Копье длиной метров пять. Это очень большая длинна — у острия повязан яркий баннер моих цветов, специально чтобы я не потерял из вида острие. А то его плохо видно с такого расстояния.

Если дать человеку в руки удочку, посадить его на тележку без рессор, пустить под откос с задачей попасть прикрепленной к концу удочки иголкой в центр поля для дартса — то это будет только бледная тень тех сложностей, с которыми сталкивается всадник с копьем.

Хотя, конечно, со стороны все выглядит легко и технологично — просто катайся на лошади, да тыкай с разбегу в пехоту, пользуясь длинной своей пики. Впрочем, с последним и в самом деле было полегче — пехота была почти мишень, разве что изредка отстреливалась и пыталась закрыться щитами.

На полях местных битв единственный юнит, способный парировать атаку рыцаря — другой такой же рыцарь.

Пока Коривиэль медленно набирал скорость, по мне волнами прошлись неуверенность, страх и, наконец, захлестнуло чувство яркого, восторженного предвкушения. В этот раз я остался сосредоточен. Мне сразу стало понятно, что я слишком давно не уделял тренировкам должного времени. К счастью, как никогда кстати пришлась пословица ' А руки то помнят'. Я уверенно «поймал в прицел» забрало в виде льва своего противника. Технически, это был не прицел, а скорее расчет — я медленно потянул копье вверх и налево, обманывая противника, рассчитывая что он прикроет щитом грудь. Но в момент удара я поведу руку вверх, моё копье окажется напротив его забрала и с хрустом вомнет ему в морду мое мнение о таких традициях.

Он был слегка поменьше меня и уступал в силе. Его копье было сантиметров на семьдесят короче. Что, впрочем, на таких скоростях не существенно. Я опустил щит и прикрыл левый бок, в который синий рыцарь навел копье, и приготовился к столкновению.

А потом произошло сразу много вещей почти одновременно. Мой противник разгадал мой маневр и легко уклонился, умудрившись, одновременно, резким движением направить своё копье мне в голову. Меня спасла моя нечеловеческая реакция и вбитые в Магна рефлексы. Я успел в последний момент поднять щит и опустить голову. Впрочем, и гад в синей эмали мне почти не уступал, успев перенаправить удар ниже. Похожий на взрыв треск лопнувших пустотелых копий и хлещущие по броне, как шрапнель, обломки. Страшный удар в грудь, отбросивший меня на высокую заднюю луку рыцарского седла. И яркая, заливающая разум, боль.

Я долгие полсекунды прихожу в себя, прежде чем догадываюсь отбросить свое сломанное чужим плечом копье и приподнять забрало. Так я могу слегка опустить голову и разглядеть повреждение в кирасе. Во мне, прямо в середине кирасы, торчит наконечник копья. Короткий обломок древка украшен белыми перьями и повязан голубеньким вышитым платочком. Как мило.

Рыцарский конь разгоняется не меньше чем до сорока километров, при этом весит сам не меньше шести сотен килограмм. К этому надо приплюсовать совсем не легкое рыцарское седло, всадника в нем, и броню для двоих. Если грубо, то на самом острие хищного жала рыцарского копья концентрируется, как минимум, кинетическая энергия в полторы тонны массы, разогнанной до скорости в семьдесят километров. Может, танковую броню моего мира рыцарь своим копьем и не пробьет, но все, что может носить человек на себе сам — скорее всего да.