Наследник огня и пепла. Том IV (СИ)

Теперь надо потихоньку раздвинуть границы влияния Караэна. Но для этого нужна война, а война это дорого. Вокула меня с говном и кирасой съест, если я затею траты на войну. Единственный способ хоть как-то сделать траты на войну приемлемыми, это провернуть что-то вроде того, что провернули французы во время Великой Французской Революции. Для этого мне нужно изобрести нацию, патриотизм не к своей улочке или даже городу, а к некой условной нации, дополнить это всеобщей воинской повинностью, подпереть военно-промышленным комплексом… Мда. С этим пока придется подождать. Такие дела нельзя сделать за пару месяцев. На всякий случай я создал сотню, на которой планировал отрабатывать массовое обучение. Во главе неё поставил тех двух отличившихся в Битве у стен горожан. Сердцельва и какого-то наглого мужика на М. Который теперь щеголял в моих доспехах. Правда, сначала они упорно отказывались. Даже после того, как я предложил платить двадцать дукатов в месяц. Больше цену я поднимать не стал. Как сказал Вокула «Когда человек хочет отказать, он назначает слишком большую цену. Если заплатить эту цену, можно заставить человека принять деньги. Но это вовсе не значит, что он будет согласен».

А я искал не просто тех, кому можно платить золото, а тех, кто сможет сколотить хоть сколько-то боеспособное подразделение. Поэтому я пошел к Серебряным, и они назначили этих двух плотников главными над спешно сформированной «постоянной сотней ополчения». А вот обязательства перед городом, это уже другое дело. Городок маленький, все друг друга знают, подвести своих стыдно. Да и опасно — тут могли припомнить как твой прадед сто лет назад смешно на людях пукнул, и к тебе кличка соответствующая прилипнет. Так что будут господа плотники работать на совесть. не хотели на совесть, будут за репутацию.

Ну что же, пожалуй можно и на лаврах немного попочивать. За мыслями я не заметил, как дошел до своего дома.

— Сеньор Магн! — встретила меня у входа одна из служанок. — Сеньора Адель велела вас встретить и отвести в сад. Она приготовила вам что-то вкусное.

Очень кстати, а то я проголодался. Мои незатейливые холостяцкие шашлыки остались в прошлом. Адель приволокла с собой слуг умеющих из муки, меда и травы в огороде соорудить блюда, практически не уступающие тем, что подают в моем мире в ресторанах.

Я кивнул и пошел за ней. В Караэне есть пословица «Если есть, что поесть, значит жизнь уже не жесть». Перевод вольный, но суть я передал. Да, пожалуй, местные правы. Только когда ты начинаешь есть вкусно и когда захочешь, можно сказать, что ты живешь неплохо. Может, даже, хорошо.

Глава 15 Дела житейские

Если первый признак хорошей жизни это возможность вкусно и обильно поесть в любой момент, то второй признак хорошей жизни — отсутствие новостей. Не полное отсутствие, а когда твои вечера перестают быть настолько насыщенными, что нужно продолжительное время, чтобы рассказать о всех событиях. Значит устаканилась жизнь.

После битвы у стен прошел год. Этот год пролетел незаметно и он был наполнен делами и заботами. Но все они были как-то… Упорядочены?

Как это часто бывает, у меня ничего не получилось. Это нормально, между нами я даже ходить целый год учился. Как и все нормальные дети. А дебильных установок, что все должно получатся с первого раза, у меня никогда не было — я относил это на влияние компьютерных игр, которые я принципиально проходил на высоком уровне сложности.

Большую часть времени я потратил на свое детище — регулярную армию. Причем финансирование для неё я выбил с города.

Я планировал начать с двух сотен — отточить систему обучения и все такое прочее. Во главе стали двое старшин плотников Сердце Льва и Матль. Как вскоре выяснилось, Сердце никто так не называл кроме него самого и, внезапно, меня. В быту он был Сундук, даже для подчиненных. Впрочем, видя как он наливается удовольствием, когда я говорю ему «А ты, сеньор Сердце Льва, тот еще осел, если думаешь, что…» — я переходить на Сундука не спешил. А поскольку поводов называть его ослом было много, то и идиотское имя, которое он мне сам назвал, я использовал часто. Просто я старался делать это наедине. На людях я и его, и Мальта, называл всегда «сеньор сотенный». Тут не было устоявшегося слова «сотник», поэтому дословно звучало «капо сотни», но мне было важно потихоньку вводить звание и субординацию. Я требовал подтверждения полученных приказов — все эти «понял», «выполняю» и всякие прочие дурости.

Матль и Сундук получали от меня слишком много золота, чтобы считать меня нормальным, поэтому просто подчинялись моим причудам. Хоть и с неохотой.

В самом начале я занимался этим зародышем будущей профессиональной армией со всем вниманием, какого можно ждать от любящего отца. И всё чаще с ужасом понимал, что этому ребенку не судьба вырасти во что-то приличное.