Наследник олигарха

Павел, забрав оружие, ошеломленно вертел головой, не понимая, что происходит. Он не знал Карима и не мог предполагать, что это был старший брат Талгата. Анзор, знавший в лицо Карима, нахмурился, на всякий случай вставая перед Ринатом.

– Ты жив? – спросил Талгат.

Ринат смотрел на его брата, не понимая, что происходит. Карим начал медленно подниматься, еще ничего не объясняя. И в этот момент открылась дверь четыреста пятого номера.

– Карим, – раздался чей-то голос, – ты можешь пригласить их всех в наш номер.

Анзор замер, не решаясь повернуть голову. Талгат, все еще сидевший на полу, изумленно раскрыл рот. Его трудно было испугать, но он был явно смущен. Ринат посмотрел на человека, предложившего им войти. Этого не могло быть. Он бредит или сошел с ума. Так не бывает. Но он стоял и смотрел на живого Владимира Аркадьевича Глущенко, криво улыбавшегося своему племяннику.

Глава 23

Они вошли в небольшой номер все пятеро. Глущенко пропустил их всех. Талгат, его старший брат Карим, Анзор, Павел и Ринат. Когда Ринат входил в комнату, Глущенко усмехнулся. Он весело посмотрел на Рината и кивнул в знак приветствия:

– Вот ты какой, мой наследник.

Они расселись по стульям и на кровати. Глущенко стоял перед ними – живой и невредимый. Они не понимали, что происходит.

– Вы разве не погибли? – спросил Талгат.

– Погибли, – кивнул Глущенко. – Дело в том, что мне давно уже предъявили ультиматум американцы. Либо я ухожу из политики, либо они публикуют показания некоторых наших чиновников и объявляют официальную охоту на меня. Вы же знаете, что произошло на наших президентских выборах. Официально победил Янукович, но американцы начали давить. Они объявили, что заблокируют все счета сторонников Януковича, если те не откажутся от его поддержки. Им нужно было любым способом провести Ющенко. И они его провели, фактически заблокировав возможности сторонников Януковича. Я никогда не был его сторонником, но после того как Ющенко пришел к власти, он привел свою команду. А мы им мешали. Особенно такие, как я, связанные с российскими компаниями. И тогда американцы решили меня убрать. Мне предложили на выбор: либо я навсегда ухожу из политики, либо на меня объявляют охоту и передают в руки американского правосудия. Я знал, что уходить нельзя. Американцам нельзя верить. Все их гарантии пшик. Если у них есть на меня компромат, то рано или поздно они меня затребуют. Или выдадут. Или устроят очередную пакость. Как было с Бородиным, когда ему дали визу в Америку, а потом арестовали. Как было с Адамовым, когда ему, ничего не сказав, дали приехать в Швейцарию и потом взяли. Я знаю, как они работают. Это страна, где официально разрешены сделки между правоохранительными органами и преступниками. Любой чиновник, попавший в поле их зрения, мог дать показания, и ордер на мой арест был бы немедленно подписан. А с американцами сейчас никто не хочет портить отношения. И меня бы выдали. Тем более что и Франция не стала бы меня очень сильно защищать, хотя я и получил их гражданство. Французы представили бы меня как очередного бандита из русской или украинской мафии, сумевшего обманом получить их гражданство. И тогда я решил, что должен «умереть».

– Но вертолет взорвался, – напомнил Ринат, – и там была ваша семья.

– Там не было моей семьи, – жестко сказал Глущенко, поворачиваясь к нему. Глаза его недобро блеснули. – Там была одна шлюха, которая мне изменяла. Моя так называемая жена, бывшая модель и бывшая первая красавица. Карим повсюду поставил свои «жучки», и я узнал, как она проводит время в Антибе в мое отсутствие. Нашла себе одного из охранников и спала с ним, сука…

Ринат вспомнил слова Бочковой о его сексуальной несостоятельности и подумал, что измена красавицы-жены была для него самым тяжелым ударом.