Наследник поручика гвардии

– Да сколько раз я накрывал стол в адмиральской каюте для вас с Андреем Петровичем и по «малой программе», и по «большой», когда вы встречались с лейтенантом Лазаревым, капитаном «Мирного»! – удивился Матвей. – И как же я, спрашивается, должен в этом случае относиться к мадере?!

Контр-адмирал удовлетворенно хмыкнул, а Матвей спросил:

– Кстати, Андрей Петрович, а почему здесь отсутствует Михаил Петрович Лазарев?

– Как мне известно, – ответил за него Беллинсгаузен, – он сейчас руководит морской блокадой Дарданелл и после подписания мирного договора с Турцией должен со своей эскадрой вернуться на Балтику.

– Кстати, – добавил Андрей Петрович, – его заключение о практической реализации результатов моей диссертации, которое он любезно написал по моей просьбе, если вы заметили, Григорий Иванович, зачитывал один из членов ученого совета.

– Безусловно, Андрей Петрович, – подтвердил тот. – Я слышал, что Лазарев отличился в Наваринском морском сражении.

– Об этом, я думаю, лучше меня расскажет Фаддей Фаддеевич.

Беллинсгаузен сделал небольшую паузу, собираясь с мыслями.

– Наваринское морское сражение произошло восьмого октября тысяча восемьсот двадцать седьмого года в Наваринской бухте на юго-западном побережье греческого полуострова Пелопоннес. В нем, как вам, наверно, известно, приняли участие соединенные эскадры России, Англии и Франции, с одной стороны, и турецко-египетский флот – с другой.

В самом начале сражения линейный корабль «Азов» под командой капитана 1-го ранга Лазарева оказался один против пяти кораблей противника. Как рассказывал лейтенант Нахимов, служивший на нем, весь ад развернулся перед ними! Не было места, куда бы ни сыпались книппели[42], ядра и картечь.

– О, господи! – раздался сдавленный вскрик Ксении, прижавшей руки к груди от охватившего ее ужаса.

– Это мужская работа военных моряков, давших присягу на верность Отечеству, Ксения Александровна, – сдерживая эмоции, пояснил Беллинсгаузен и продолжил: – Я привел, господа, слова лейтенанта Нахимова по памяти, но совершенно точно, ибо они запали в мою душу, как, наверное, и в души многих русских моряков.

Все встали, отдавая дань мужеству русских моряков.

– За русский флот! За славный Андреевский флаг! – поднял бокал контр-адмирал.

– Тем не менее, – продолжил Фаддей Фаддеевич, когда все расселись по своим местам, – канонирам «Азова» удалось меткими залпами поджечь турецкий фрегат, и тот взлетел на воздух от взрыва пороховых погребов, разбрасывая горящие обломки на другие корабли. В результате этого сгорели и взорвались еще два турецких фрегата и корвет, а восьмидесятипушечный линейный корабль был вынужден выброситься на мель.

– Ура! – вскричали гости, обнимая друг друга, а Ксения смахнула носовым платком слезы радости и счастья.

– Прямо-таки как в Чесменском морском сражении в тысяча семьсот семидесятом году, когда русские брандерами[43] сожгли в Чесменской бухте весь турецкий флот! – взволнованно воскликнул барон Врангель.

– Совершенно верно, Фердинанд Петрович, – подтвердил контр-адмирал. – Однако свидетели боя были потрясены не только мужеством русских моряков, но и их благородством. Они бросали концы[44] турецким морякам, оказавшимся в воде, спасая их от гибели, – Фаддей Фаддеевич перевел дух. – Так ведь мало того, «Азов» после этого вместе с флагманским кораблем англичан «Азия» потопил и флагманский линейный корабль командующего египетским флотом!

Все бурно зааплодировали.

– Вот за эти боевые подвиги в Наваринском сражении, – подвел итог Беллинсгаузен, обведя торжествующим взглядом друзей, – линейному кораблю «Азов» впервые в русском флоте был присвоен кормовой Георгиевский флаг, а его командир, Михаил Петрович Лазарев, наш соратник по Антарктической экспедиции, произведен в контр-адмиралы.

Провозглашение очередного тоста уже не требовалось…

* * *

– А какие впечатления остались у вас, Григорий Иванович, от посещения глубинных районов Бразилии? – обратился к академику неугомонный Беллинсгаузен с очередным вопросом. – Ведь вы еще в кают-компании «Надежды», то есть почти за два десятка лет до вашей экспедиции, так красочно и увлекательно рассказывали о природе Бразилии, что мы, тогда еще совсем молодые люди, слушали вас с открытыми ртами, – рассмеялся он, вспомнив молодые годы.

Все сразу же притихли, повернувшись в сторону академика.

– И правильно делали, – улыбнулся ученый. – Я же еще со студенческой скамьи бредил Бразилией.

– А нам ваши увлекательные рассказы бредовыми не казались, – улыбнулся Андрей Петрович.

– И слава богу, – теперь рассмеялся уже Григорий Иванович. – А если серьезно, друзья, то эти впечатления настолько огромны, что я мог бы делиться ими в течение многих часов. Ведь экспедиция продолжалась целых шесть лет!